Снежинка - стр. 9

– Всего на год. Я могу взять академ – отложить учебу и вернуться в следующем году. И тогда уже сделать все как следует.

– Когда ни начинай, время всегда неподходящее.

– Неправда. Я хочу жить в городе.

– Погоди-ка. – Билли, вскинув ладонь, проглотил разом полсэндвича. – Давай проясним: ты вернулась пришибленная, проведя там каких-то несколько часов, а теперь хочешь туда переехать?

– Я подам заявку на место в общежитии.

– В городе, который только что напугал тебя до усрачки?

– За год я накоплю. Ты не обязан платить мне столько же, сколько Джеймсу.

– Не бойся, я плачу ему куда меньше, чем следует, за всю его работу по хозяйству, не говоря уже о том, сколько он нянчится с твоей матерью. Все это он делает на общественных началах.

– Просто плати мне достаточно, чтобы в следующем году я смогла съехать.

– И просадить все сбережения на съемную конуру в городе?

– Все так делают.

Облизнув указательные пальцы, дядя, как ребенок, принялся подбирать ими со стола крошки черного хлеба.

– Поглядим, может, куплю тебе трейлер.

– Это значит «да»? – спрашиваю я.

– Это не значит ровным счетом ни фига.

– В любом случае я не вернусь. Не могу.

– Можешь и вернешься.

– Ты меня не заставишь.

– Господи, Дебс, сама-то себя послушай. Ты хоть понимаешь, что кочевряжишься, как избалованная девчонка? Провела денек в Дублине – и нате.

Я запрокинула голову, пытаясь сдержать слезы. Они у меня всегда близко лежат. От ненависти к себе плакать хочется еще больше. Я всхлипнула.

Билли вздохнул, смущенный:

– Да брось, этого только не хватало. Выше нос, снежинка!

– Не называй меня так.

– Не называй меня так, – передразнил он.

– Ты как малый ребенок, – огрызнулась я, но прием сработал: плакать я перестала. Я вытерла слезы рукавами рубашки.

– Дебс. – Дядя дождался, пока я подниму на него глаза. – Ты боишься Дублина. Не позволяй страху тебя остановить. Узнай город получше.

– Ты понимаешь, что в городе я знаю только казармы Коллинза и главпочтамт, куда таскалась с тобой на пару?

– Я пытался тебя радикализировать. Ты ведь у нас не Мод Гонн.

– Так и она была не бог весть что. Муза ирландской революции родом из Англии. – Я обмакнула в чай печенье с инжиром. – Ничего себе поворот!

– Ее отец – из графства Мейо, а в Англии она родилась не по своей вине. И как бы то ни было, от наивности она избавилась.

Размякшее печенье едва не упало в чай, но я успела поймать его ртом.

– Она позволила себя мифологизировать.

– Разве это плохо?

– По-моему, да.

Билли встал и в одних носках скользнул к задней двери.

– Ты отправляешься в колледж в этом году. Если мне придется взять расходы на себя, так тому и быть. – Он нагнулся надеть ботинки. – Учись водить, а с интернетом я разберусь, – сказал он и хлопнул дверью.

Наш дом прячется в ложбине у подножия холма. Именуемого Холмом Часовщика в честь мужчины, который живет в одноэтажном доме на его вершине. Я не знаю ни его настоящего имени, ни почему его прозвали Часовщиком. Каждый день Часовщик проезжал на велике мимо наших ворот по пути в магазин за газетой. Никогда не здоровался, пахло от него старым торфом, и он единственный из всех моих знакомых курил трубку. Иногда, когда мы перегоняли стадо, Джеймс просил его постоять в воротах, и тогда я чувствовала себя обязанной с ним разговаривать, потому что он старый и одинокий. Он был немногословен, но иногда пытался угадать мой возраст. Всякий раз он ошибался в меньшую сторону и, когда я давала себе труд его поправить, смотрел с недоверием.