Снежинка - стр. 22

Сколько бы я ни пыталась, я не могла представить свою учительницу пьяной. По ночам я лежала без сна, пытаясь совместить в воображении эту безупречно одетую леди с тонкими пальцами и тихим голосом, терпеливо показывавшую мне, как сыграть гамму до-мажор, и осовелых толстопузых мужиков, которых я видела в пабе. После реабилитационного центра она стала меньше следить за внешностью и перестала красить волосы. По-моему, седина ей идет. Интересно, давно ли она в завязке и завязала ли вообще.

Луна взошла рано. Полумесяц скользнул на небо, словно выкатившаяся из щели монета. Почувствовав на щеке каплю дождя, я мысленно прокляла погоду за то, что та испортилась прежде, чем окончилась месса. Я ждала новых капель, но дождя все не было. В этом ощущалось нечто значительное – крохотный кусочек тучи упал с неба, будто благословение.

Я теряю студенческий билет, кошелек или телефон не реже раза в день. Происходит это всегда одинаково. Я хлопаю себя по карманам. Проверяю пальто. Вытряхиваю сумку. Мысли несутся вскачь, мозг закипает, становится трудно дышать. Я чувствую, что у меня горит лицо. В горле встает комок, руки трясутся, и я отключаюсь от происходящего. Бегу или быстрым шагом иду сама не зная куда. Мне доводилось пропускать лекции, потому что я искала студенческий. Однажды я не ела целый день, пока не обнаружила свой телефон в бюро находок на станции Коннолли. Я обняла бариста, который нашел мой кошелек в туалете «Старбакса». Эти воссоединения с вещами проходят трепетно, особенно после долгой разлуки. Я смотрю на них и обещаю, что на этот раз все будет по-другому. Я буду беречь их как зеницу ока. Словно безответственный отец, я клянусь, что больше никогда-никогда их не брошу.

Парень на посту охраны мог бы уже меня запомнить, но мне все равно пришлось показать на свой в ряду потерянных студенческих, выставленных с внутренней стороны окна.

– Это мой!

На фото я выгляжу как ребенок. Парень сунул билет в лоток под окошком.

– Огромное спасибо, – сказала я. – Больше не повторится.

Он отхлебнул кофе и отвернулся, чтобы поболтать с сидящим рядом сослуживцем.

Сжав пластиковую карточку в руке, я снова обрела способность дышать.

Я направилась к балкону рядом с раздвижной дверью, но как раз закончилась лекция, и мне пришлось остановиться, чтобы пропустить выходящих. Они смеялись – все как один – и прекрасно себя чувствовали, пока я болталась как неприкаянная, паникуя и теряя вещи.

Сама не знаю, почему я паникую. Вроде и поводов нет. Целыми днями я только и делаю, что теряю свои вещи и опять их нахожу. Мне уже кажется, что некая часть меня поступает так нарочно. Я угодила в порочный круг. Это самая будничная форма самосаботажа.

Чтобы передохнуть, я пошла в туалет, встала в очередь и мельком увидела в зеркале свое отражение. Под глазами залегли синие тени. Я вымоталась от постоянных жалоб самой себе. С начала учебы в колледже я сплю гораздо больше обычного, но такой сон только утомляет. По части сна я уже почти догнала маму. Прошлой ночью проспала четырнадцать часов и все равно хочу лечь в постель, как только вернусь домой.

Я приложила ладони к лицу, чтобы остудить щеки. Из кабинки вышла женщина. Я бросилась в освободившуюся кабинку, закрылась от остального мира и, сидя на стульчаке, стала ждать, когда мне полегчает.