Снежевинка и сердце зимней владычицы - стр. 2
– Да никак сама Зима пожаловала! – молвил Иван.
А Зима подошла ближе к снежной девочке, глядит на нее удивленно – и вправду как живая! Подняла свою холодную руку, а с нее так и сыплется снег. Докоснулась до личика девочки и молвила, улыбаясь:
– И живая, и не живая!
Не выдержала Марья и бросилась к Зиме.
– Куда ты?! Что ты?! – крикнул Иван, пытаясь схватить жену за руку, но не успел.
Марья, нагибаясь вперед и заслоняясь фуфайками от сильного ветра со снегом, все ближе подходила к высокой статной женщине в серебристо-белой мантии. Казалось, что с одежд и с развивающихся волос Зимы без конца сыплется снег.
– Матушка Зима! – выкрикнула Марья сквозь завывающий ветер.
Зима услышала, что к ней кто-то обращается по имени, и оглянулась в удивлении.
Марья увидела очень красивое, но совершенно бледное лицо, напрочь лишенное румянца. Серо-голубые глаза обрамлены белыми, словно иней, ресницами. Нахмуренные брови этой женщины также походили на линии пушистого инея. А плотно сжатые губы покрыты мельчайшими льдинками и поблескивали, словно драгоценные камни. С серебристых волос и таких же по цвету одежд Зимы действительно постоянно шел снег. Он словно являлся продолжением ее самой, развеивался ветром и разлетался по округе.
– Матушка Зима! – вновь повторила Марья, но уже не так уверенно.
Зима приподняла одну из своих бровей.
– Кто ты такая, что осмелилась приблизиться ко мне? – спросила она властным голосом.
– Я Марья. Жена Ивана, – ответила женщина, дрожа от холода и от страха.
– Иван и Марья, – повторила Зима. – Так это ваших рук творение выходит?
Марья закивала головой, словно забыла, как говорить.
Зима улыбнулась, и глаза ее приобрели бирюзовый оттенок, придавая ее лицу нежности и доброжелательности.
– Она действительно как живая! – проговорила восхищенно Зима.
– Матушка Зима! – осмелела Марья, видя теплоту во взгляде этой холодной женщины. – Матушка Зима! Позволь просить тебя!
– О чем ты хочешь попросить меня, чудесница Марья? – спросила Зима, чуть наклонив голову набок, но при этом вновь нахмурила брови. Однако взгляд ее по-прежнему оставался добрым, и это придало Марье уверенности.
– Матушка Зима! – громко сглотнув, проговорила Марья, – Нет у нас своих детишек с Иваном, вот мы и слепили это дитя из снега. Смею просить у тебя вдохнуть жизнь в нашу снежную дочку! Только тебе под силу это, – взмолилась женщина, – ведь она дитя и твоих детей – снегов.
Удивилась Зима такой просьбе, еще сильнее нахмурила брови, а взгляд ее стал темно-темно синим.
– Да как ты смеешь просить меня о таком? – разозлилась она. – Как ты вообще посмела ко мне приблизиться?
Пуще прежнего завыл и подул ветер, заметая снегом все вокруг. Упала Марья на колени:
– Не гневайся, матушка Зима, молю! Прости меня, глупую бабу! От отчаяния прошу! Душа от горя погибает! Что хочешь со мной сделай, хоть погуби. Нет жизни мне без деток. Ты тоже ведь мать! А ведь весна придет и растает моя Снегурушка, как и не было ее вовсе…
Слезы катились из глаз Марьи, но тут же от мороза превращались в капельки-льдинки и падали, слегка позванивая. Но слышать этот звук падающих замерзших слезинок могла только Зима. Растрогалась матушка Зима, прекратилась буря вокруг нее, лишь только легкий снежок продолжал срываться с ее волос и одежд.