Смертельная очередь - стр. 21
«Солдаты ждать устали», – понял я, едва заглянув в «двадцать четвертый». Знаю по себе, что ожидание порой утомляет больше, чем сам бой. Я забрался в вертолет, опершись о подставленную мне руку широко улыбающегося старшего лейтенанта Скорогорохова.
– Здравия желаю, товарищ майор! Поздравляю вас с новым званием!
– Спасибо, Вячеслав Аркадьевич, – серьезно ответил я старлею.
Из кабины вышел второй пилот (или, как он официально называется, оператор вооружений). Я закрыл за собой дверцу борта и выразил ему готовность лететь. Второй пилот кивнул, вернулся в кабину, и тут же зачихали поочередно два газотурбинных двигателя, потом захлопали винты. Но когда температура двигателей поднялась, винты хлопать перестали и только продолжили сильно гудеть.
«Ми-24» вмещает тринадцать человек, не считая трех членов экипажа. Сейчас же нас в вертолете поместилось почти два взвода, при этом одно отделение взвода связи распределили по другим вертолетам. Чтобы нас всех доставить к месту, пришлось оставить на вертолетодроме бортмеханика и пожертвовать частью подвесного вооружения. Еще одного «Ми-8», в котором мест больше, в отряде, похоже, не оказалось. Взлетали мы трудно, двигатели гудели непривычно надсадно.
– Не чебурахнемся? – почему-то весело спросил меня старший лейтенант Скорогорохов, устроившись рядом и постучав сжатым кулаком по внутренней обшивке салона, словно проверяя ее на прочность.
– Ты думаешь, пилоту больше твоего жизнь надоела? Или он своего дела не знает? – ответил я, сам слегка удивляясь собственному спокойствию и привычке доверять специалистам.
В самом деле, когда, например, садишься в пассажирский самолет или в поезд, то не думаешь о том, опытный ли пилот или машинист. Ты просто доверяешь специалисту. Так же и здесь.
Мы взлетели и двинулись на юго-запад. Вертолеты соблюдали дистанцию. Звук двигателей говорил о значительном перегрузе нашей машины. И с самого начала полета мы начали отставать от летящих впереди. Я хотел уже было через систему связи попросить пилотов «восьмерок» не сильно торопиться, но они и без моей подсказки все увидели и сбросили скорость.
Как-то так получилось, что я не видел в иллюминаторе предгорий. Должно быть, мы так быстро их миновали, что, когда я, приложив ладонь козырьком к шлему, прильнул к иллюминатору, я сразу усмотрел под собой два хребта и ущелье между ними.
Лететь нам до приграничных районов предстояло достаточно долго, а местные однообразные хаотичные пейзажи мое внимание мало привлекали и радовали. Так что я предпочел задремать, памятуя о том, что и без того уже несколько ночей спал предельно мало, часто ссылась на то, что отоспаться успею дома. Но до этого времени еще следовало дожить, да и дома, как говорит практика, найдутся свои неотложные дела, которые тоже не дадут поспать. Впрочем, от отсутствия регулярного сна я не слишком страдал. Но все равно решил, что во время полета могу себе позволить отдых и относительное расслабление. Я дремал, вспоминая рассказы ветеранов спецназа ГРУ, участников войны в Афганистане, о том, что им поспать порой удавалось только в вертолетах при вылете на задание. Все другое время шли бесконечные бои и засады, в которых спать тоже не рекомендуется.
Глава четвертая
Но командир сводного отряда подполковник Репьин, видимо, так не считал. Он меня приравнивает к себе и оценивает по своим возможностям.