Смерть в вишневой «девятке» - стр. 6
– А-а-а-а-а! – вдруг завопила Маша что есть мочи, и рука Гурова рефлекторно дернулась к поясу джинсов, где он обычно носил табельное оружие, если того требовали обстоятельства. – А-а-а! Наро-од!
Маша с восторгом посмотрела на мужа и дернула его за рукав. Гуров обернулся и с облегчением выдохнул. В самом дальнем углу, на широком диване сидели и радостно смотрели в их сторону несколько человек. Пока Гуров осматривался, он даже не обратил на них внимания.
Он был знаком со всеми. Их было пятеро, и каждому из гостей когда-то Маша представляла его лично. Режиссер Ефим Бурчак, который несколько раз снимал Машу в своих фильмах, его помощник и правая рука Александр и пара, состоявшая в перманентных любовных отношениях, Алла и Алексей Глебов. Фамилию Аллы Гуров вспомнить так и не смог.
– Наконец-то! – воскликнул режиссер и привстал с дивана. В его руке болтался пузатый бокал с остатками коньяка. – Лев Иваныч, греби сюда! Маша! Машуня! А мы-то думали…
Маша быстрым шагом приблизилась к компании, Гуров пошел следом, стараясь не задевать стулья. Но парочку все-таки зацепил. Стулья оказались легкими, будто бы пластиковыми, хоть на вид выглядели солидно.
Бурчак прижал Машу к груди свободной рукой. Александр сразу же подвинулся, освобождая для нее место, но садиться Маша не стала. Потянулась к Алле, прижалась на мгновение щекой к ее щеке, а Глебову дружелюбно кивнула.
– Что вы будете? – Бурчак схватил Гурова за плечо. – Тебе же можно сегодня выпить, Лев Иваныч? Не на службе же. Давай поухаживаю. И Маша. Машенька моя! Машуня моя. Чего тебе хочется?
– А что есть? Вино есть? – оживилась Маша и села на диван. – Ох, а тут прохладно. Вино. Я буду вино.
– А ты, Лев Иваныч? Коньяк хорош.
Бурчак качнул бокалом в воздухе.
– Могу и коньяк, – сказал Гуров. – Ты сиди, я сам налью. Скажи только где.
– А вон там, в углу, стоит стол с напитками.
– И вина мне, Лева, – попросила Маша.
– Вина ей, вина, – напомнил Гурову режиссер и упал на диван. – Вы поздно, Маша.
«Мы поздно, да, – подумал Гуров, направляясь в дальний угол зала, где на столике у стены увидел целую батарею бутылок со спиртным. Тут же можно было выбрать подходящий бокал. – А вот вы, кажется, уже набрались».
Приходить туда, где все уже изрядно приняли на грудь, Гуров не любил. Даже, если честно, терпеть не мог такую обстановку. Каким бы ни был повод или причина… он старался побыстрее отстреляться и уйти. Но сегодня так сделать не получится. Не его это вечер, а он вроде бы как сопровождающий. Черт возьми, придется догонять остальных хоть как-то.
– Машуня моя, Машунечка, – не унимался Бурчак.
Гуров обернулся и насмешливо взглянул на компанию. Никакой ревности к Бурчаку у него не было, как и к его помощнику. Гуров лично был знаком со съемочным процессом изнутри и, прости господи, однажды даже удостоился чести быть свидетелем съемки постельной сцены с участием своей жены. Он и не ожидал, а если бы знал, то ушел бы куда-нибудь, но посмотрел и… успокоился. Потому что «интимные» игры перед камерой оказались не более чем нелепой имитацией, и поверить в то, что зрители позже увидят на экранах, смог бы только слепой. Маша и ее «любовник» настолько не подходили друг другу, что Гуров не знал, что и думать. Они там что, не могли найти других актеров на эти роли? Похаризматичнее, пораскованнее. Поопытнее, в конце концов…