Смерть в сумасшедшем доме - стр. 5

Я растерянно моргнула:

– Честно говоря, не знаю.

– Что за глупости, Эфимия? – раздался голос мистера Бертрама, поднявшегося вслед за мной из погреба. – Разумеется, ты едешь со мной.

Он зашагал прочь, и я устремилась за ним:

– Сэр, вы не должны называть меня по имени в присутствии слуг! Это создает обо мне неправильное впечатление.

Мистер Бертрам резко развернулся ко мне лицом:

– А какое впечатление должно быть правильным, Эфимия? Обращаться «миссис» к столь юной особе – это же просто смешно, к тому же…

– Многие женщины выходят замуж в девятнадцать, – резонно заметила я.

– Но немногие имеют дерзость постоянно спорить со своим господином и перебивать его. Тебе не нравится мой стиль руководства, и…

– Я всего лишь хотела сказать, что такое обращение люди могут неверно истолковать, учитывая, что мы живем здесь уединенно, а вы все еще холостяк, сэр.

– Боже милосердный, она опять меня перебивает! Ты дашь мне договорить хоть одно предложение?

Я хотела указать на тот факт, что он договорил как минимум два, но удержала язык за зубами.

Мистер Бертрам тяжело вздохнул:

– Да, ты опять оказалась права – я не могу в одиночку управлять хозяйством. Мне нужна супруга. Возможно, мне удастся найти свою половину в Стэплфорд-Холле. Как думаешь, Эфимия, тебе, с твоими-то выдающимися способностями организовывать мою жизнь и все время направлять ее в нужное русло, удастся подыскать мне достойную спутницу, а?

– Я, конечно, всего лишь ваша служанка, сэр, но это не повод говорить со мной в столь непозволительной манере!

К этому моменту мы оба тяжело дышали и в бешенстве подступили близко друг к другу.

– Эфимия, так не может продолжаться, – выдохнул мистер Бертрам. – Наши отношения…

Мы смотрели друг другу в глаза, но его мнение о наших отношениях я так и не узнала – в комнату на всех пара́х, чуть не своротив дверной косяк, ворвался восьмилетний Сэм:

– Это правда, сэр?! Вы берете меня в достославный Стэплфорд-Холл? Правда? О, сэр, я там всем начищу ботинки так, как никому и не снилось!

Момент был безнадежно испорчен.

– Едва ли Стэплфорд-Холл можно назвать «достославным», Сэм. И предупреждаю: если мой старший брат увидит, как ты шныряешь по господскому этажу, он с тебя семь шкур спустит.

– Ой-ей… – перепугался Сэм.

– В Стэплфорд-Холле строгие порядки, но на половине прислуги с тобой ничего дурного не случится, – ласково сказала я. – Мистер Маклеод, дворецкий, очень хороший человек.

Мистер Бертрам ожег меня яростным взглядом и зашагал прочь. На этот раз я за ним не последовала.

И в ту самую минуту, когда я глубоко переживала душераздирающую личную драму, по дому разнесся страшный грохот.

– О боже! – вырвалось у меня, и мы с Сэмом помчались на звук.

Влетев в кухню, я замерла как вкопанная на самом краю огромной дыры в полу.

– Миссис Твиди! – в ужасе закричала я.

– Я здесь, милая, – донесся до меня слабый ответ, и повариха кое-как одолела ступеньки, ведущие из погреба. Она была белая с головы до ног.

– П-п-привидение! – пискнул Сэм.

– Господь с тобой, Сэмми, – пропыхтела миссис Твиди. – Это штукатурка. Я спустилась в погреб посмотреть, что еще можно спасти от воды, а проклятый потолок вдруг как обрушится прямо мне на макушку!

– Вы не пострадали? – забеспокоилась я.

Миссис Твиди покачала головой:

– Только напугалась слегка. Этот потолок – сплошь труха да штукатурка, а мы ведь по нему ходили несколько месяцев. Не дом, а гиблое место какое-то!