Смерть в салоне восковых фигур - стр. 23

Кочкин, глядя на всё это, криво улыбался. А Фома Фомич продолжал:

– Что? Хочешь сказать, не было тебя там? – Фон Шпинне подался вперёд.

– Был, но в окна не заглядывал!

– Эх, Никодим, Никодим! – сокрушённо воскликнул Фома Фомич. – Ты знаешь, сколько я на этой службе? Я на ней всю свою жизнь. Ещё мальчиком привёл меня отец за руку в полицейское управление, где служил начальником… Ладно, – отмахнулся фон Шпинне, – это к делу не относится. Что я тебе сказать хотел: меня не так просто обмануть, и знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что я скептик; тебе известно, что это такое?

– Никак нет! – отрапортовал Сиволапов.

– Скептик – это человек сомневающийся. И вот мне, скептику, очень трудно поверить, что, наблюдая за Пядниковым, который странно себя ведёт, очевидец не вернётся туда в следующий раз. Любопытство – удивительной силы вещь, и нельзя точно сказать, что это – порок или добродетель. Был ты там на следующую ночь и наблюдал, а, возможно, и в другие ночи тоже… – Начальник сыскной резко оборвал свою речь и стал рыться в стопке бумаг, лежащей на столе. Нашёл нужную, поднял и показал Сиволапову. – Знаешь, что это такое?

– Нет!

– Это график твоих дежурств, и все они в ночную смену. В околотке сказали, что ты сам просился поставить тебя службу нести ночью. Обычно никто не хочет, а ты – напротив, со всей готовностью! Почему? – Начальник сыскной заиграл желваками. – Молчишь? Тогда мне придётся за тебя ответить. Знаешь, я и сам бы пошёл туда на следующую ночь. Все эти передвижения Пядникова по салону очень и очень интересны. А может быть, готовится какое-нибудь преступление, и ты окажешься на месте происшествия первым. Возможно, сумеешь поймать злоумышленника, а это – повышение по службе, это – почёт, завистливое уважение сослуживцев. Я тебя понимаю. Ну, говори. Что ты видел во вторую ночь?

– Да то же самое, – сухо ответил Сиволапов. Он быстро смекнул, что лучше не спорить, да и начальник сыскной уже не казался ему приятным человеком.

– Всё повторилось? – спросил фон Шпинне.

– Да! – кивнул городовой.

– И что, без изменений?

– Всё так же…

– А на следующую ночь?

– И на следующую тоже…

– Боюсь, мы сейчас будем перебирать все твои дежурства, поэтому задам прямой вопрос – когда ты там увидел женщину? Не смотри на меня так удивлённо, я знаю, там была женщина!

– В четвёртую ночь!

– Ты хорошо её рассмотрел?

– Да!

– Узнал?

– Узнал!

– Кто она?

– Дочь Пядникова – Людмила!

– Она была ночью в салоне вместе с отцом? Я тебя правильно понял?

– Правильно! – односложные ответы Сиволапова показывали, что он уже раздражён.

– Теперь давай подробнее: кто туда пришёл первым, а кто вторым? А может, они пришли вместе?

– Вначале в салон спустился хозяин – Пядников…

– Он был одет? – быстро спросил фон Шпинне.

– Да, так же как и в первые разы. Спустился, свеча в руке, походил, побормотал чего-то, остановился возле той фигуры, с ней поговорил, а потом непонятно откуда дочка его явилась, прям из мрака, я даже испугался…

– А у неё что – не было свечи?

– Нет, ничего не было.

– Что дальше?

– Она к нему подошла и давай что-то говорить да за рукав тянуть. Он ей отвечает, но с ней не идёт, руку выдёргивает. Но она не сдаётся, крепко держит. В конце так сильно дёрнул, что Людмила не устояла на ногах и упала…

– Он помог ей подняться?