Смерть ростовщика - стр. 10

* Шашмаком – «Шесть макомов», название народного музыкально-вокального произведения. Состоит из шести самостоятельных разделов – макомов. В свою очередь каждый маком состоит из частей, объединяющий вокальные и музыкальные фрагменты, разработанные по строго определенной системе. В вокальной части обычно поются стихи классиков таджикско-персидской поэзии. ** Наво – название третьего макома.

***

Иногда Рахими Канд повествовал о легендарном героизме живых людей – наших современников. Однажды речь зашла о войне эмира Музаффара с горцами*. По словам Рахими Канда, эмир, одержав победу, в течение одного часа убил четыреста человек, взятых в плен, и сложил башню из голов гиссарцев и кулябцев. Ярче всего Рахими Канд описывал подвиги участника этой войны Азизуллы.

Я знал Азизуллу. Он происходил из Балха и обучался в бухарском медресе. На войну с горцами пошёл добровольцем и, сражаясь на стороне Музаффара, достиг высоких должностей. В то время, когда Рахими Канд рассказывал мне об этом человеке, он был раисом в Гиждуване.

Особую известность Азизулла приобрёл своим враньём. Он сам говорил о себе, что если ему не удастся удачно соврать сто раз в день, вечером он не сможет спокойно уснуть.

Рахими Канд рассказывал мне о подвигах Азизуллы-Враля следующее:

– Он был в рядах отборных воинов, из числа приближённых эми-ра, и участвовал в нападениях на кулябцев и гиссарцев. Верхом на своём коне он налетал на врага и каждым взмахом сабли срубал головы десятидвенадцати воинам. Однажды в разгар битвы ему пришлось проскочить верхом между двумя тутовыми деревьями, они росли совсем рядом – ветви их переплелись между собой, и голова Азизуллы застряла между ними, оторвавшись от тела. А он не растерялся, тут же повернул лошадь обратно, высвободил из ветвей голову и приладил её на шее прежде, чем застыла кровь. Голова сразу приросла, и Азизулла как ни в чём не бывало продолжал битву.

Эта история привела меня в восторг, и, позабыв про обидчивость Рахими Канда, я воскликнул:

– Хорошо ещё, что Азизулла в спешке не приставил свою голову за-дом наперед! Глаза оказались бы на том месте, где у людей затылок, а это причинило бы ему в жизни много неудобств!

Рахими Канд, почувствовал в моих словах недоверие к его рассказу, сердито оборвал:

– Он не был ни слепым, ни глупым, – хорошо знал, как должна си-деть на шее его собственная голова!

* «Речь зашла о войне эмира Музаффара с горцами». – Бухарский эмир Музаффар присоединил к своему ханству мелкие феодальные владения – гиссарские, шахрисябские, китабские и другие.

Я извинился и уверил рассказчика, что не сомневаюсь в правдивости его слов. Однако после того случая Рахими Канд долго воздерживался рассказывать что-нибудь.

Направившись вдоль чайных рядов, я дошёл до караван-сарая

Джаннатмакони. На суфе, как всегда сидел Рахими Канд со своим подносом. Купив у него леденец, я присел на противоположную суфу.

Сегодня я поставил перед собой цель разузнать, где, в каком квартале живёт Кори Ишкамба. Все мои помыслы были направлены на это. Поэтому я сидел задумавшись, не пытаясь втянуть Рахими Канда в разговор и не стремясь услышать какую-нибудь занятную историю. Не успел я съесть свой леденец, как со стороны медресе Кукалташ показался Кори Ишкамба. Я так и впился в него глазами, стараясь определить выражение его лица.