Смерть приятелям, или Запоздалая расплата - стр. 16
– Александр Андреевич… могу я вас так называть?
– Да ради бога. Что же вас всё-таки привело в такое учреждение, как наше?
– Вам знаком господин Власов, проживающий в Гродненском переулке?
– Николай Иванович? – архивариус снова вскинул брови. – А почему вы спрашиваете?
– Судя по вашему удивлению, вы знакомы?
– Ну да. Мы с ним приятельствуем уже, по крайней мере, лет двадцать.
– Стало быть, хорошо его знаете?
– Да что, чёрт возьми, случилось? Почему вы задаёте такие вопросы? Что-то с ним стряслось?
– А что с ним могло случиться? – насторожился Лунащук.
– Ну, не знаю. Приходит чиновник для поручений из сыскной полиции и задаёт странные вопросы. Что бы вы сами подумали?
– Когда вы видели Николая Ивановича в последний раз?
– Вы скажите, в чём дело?
– Господина Власова и его служанку убили неделю тому, сейчас мы занимаемся дознанием по этому трагическому делу.
– Как убили? Не может такого быть!
– Так когда вы видели его в последний раз?
– Двадцать… – архивариус задумался, – четвёртого августа, – с уверенностью в голосе сказал Варламеев.
– Значит, двадцать четвёртого. И в котором часу?
– Вечером, а вот время… Да не следили мы за часами. Я его покинул, наверное, в полночь или чуть раньше. Засиделись мы.
– Вы были вдвоём?
– Да.
– У вас сложилось в обычае только вдвоём проводить вечера?
– Отчего же? В тот день мы засиделись допоздна с Николаем, а обычно к нам присоединяется Карл.
– Прапорщик лейб-гвардии Сапёрного батальона? – уточнил Лунащук.
– Совершенно верно, прапорщик фон Линдсберг.
– Вы не знаете, почему его в тот раз не было?
– Так служба, – усмехнулся Варламеев, и тут же на его лице появилось серьёзное выражение, лоб собрался в складки. – Какая утрата! Вы сказали, Николай убит?.. Мне не верится – только недавно мы сидели за столом, и…
– Его уже не вернёшь, – отозвался Михаил Александрович.
– Когда его убили?
– Скорее всего, двадцать пятого вечером.
– Надо же, – тяжело вздохнул Александр Андреевич. – А я хотел его навестить вечером, но не сложилось, – словно бы оправдываясь, быстро сказал архивариус, – может быть, тогда… – и умолк, потом торопливо добавил: – Если двадцать пятого, то я не на службе был, а ездил в Царское Село к сестре и вернулся только утром двадцать шестого.
– Об этом горевать не стоит – если убийца хотел лишить жизни господина Власова, то непременно свой план воплотил бы в жизнь. Если не двадцать пятого, то в последующие дни, – сказал Лунащук, но отметил последнюю реплику Александра Андреевича.
– Не могу вообразить, что Николая уже нет в живых.
– Все мы смертны, – философски заметил Михаил Александрович. – Что вы можете сказать про фон Линдсберга?
– С ним тоже произошло несчастье? – вопросом на вопрос ответил Варламеев.
– Слава богу, нет. Но что вы можете рассказать о нём?
– Дружны были мы втроём, частенько собирались на квартире то у Николая, то у Карла. А три года тому, когда у нашего товарища наступила чёрная полоса в жизни, он некоторое время жил у Власова на квартире.
– Долго жил?
Александр Андреевич задумался и провёл рукой по лбу.
– С год, наверное, а может быть, чуть меньше.
– Господин Варламеев, ваш приятель Власов делился, видимо, с вами многим?
– Не без этого.
– Не говорил ли он о назойливых господах или о врагах своих?
– Николай не из таких, чтобы, хотя бы и близким приятелям, жаловаться. Он все свои дела решал сам.