Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье - стр. 21

– Если б я… если б я… – Ефим вытер слёзы рукавом, – не знаю я!

Филиппов выслушал Лунащука, тронул указательным и большим пальцами усы.

– На самом деле, я согласен с вами, Михаил Александрович. Ефиму незачем организовывать кражу на квартире Горчакова. Вы говорите, что он служит при Андрее Николаевиче десятый год?

– Да, десятый.

– Ну вот, Ефим своего хозяина хорошо знает и, действительно, если бы имел желание что-то украсть, то Горчаков бы и не заметил пропажи. Зачем ему так рисковать?

– Владимир Гаврилович, вы правы. Но кто-то же имел возможность узнать об отсутствии в квартире не только хозяина, но и слуги?

– Пока мы имеем загадку, тем более о Ефиме Горчаков не стал бы рассказывать в компании.

Дверь в кабинет Филиппова отворилась, и на пороге застыл полицейский надзиратель третьего разряда Бубнов. Всколоченные волосы, дико горящие глаза, прерывистое дыхание – всё говорило о том, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

– Вла… Вла… Владимир Гаврилович, – наконец начал более или менее спокойно дышать.

– Сядь, – властно произнёс начальник сыскной полиции и указал рукой на стул, – сядь и глубоко вздохни три раза.

Иван выполнил распоряжение.

– Теперь докладывай.

– Вы придали меня Геннадию Петровичу в помощь расследовать дело о пожаре у господ Елисеевых. Бережицкому удалось узнать, что к несчастному случаю, возможно, причастен сын кухарки Григорий Перинен. Вот его поисками мы и занялись. Рассудили: если он причастен, то живёт где-то неподалёку, потому что Ульяна, его мать, вызвала его запиской и Григорий довольно быстро прибыл.

– Поэтому, – перебил Филиппов, – вы сочли за лучшее нагнать на кухарку страху, чтобы либо она сама направилась к сыну, либо снарядила посыльного. Понятно. Нашли?

– Нашли.

– Посчитали, что Григорий один и не вызвали подмогу из «Летучего отряда» для арестования?

– Не совсем так. Пока Геннадий Петрович стоял на карауле недалеко от двери квартиры, где проживает подозреваемый, я отправился беседовать с дворником. Оказалось, что в квартире проживают двое: Григорий и неизвестный, которого дворник толком не смог рассмотреть.

– Дворнику много заплатили, чтобы он закрыл глаза и не отнёс паспорта в участок?

– Не выяснил.

– Что случилось? Упустили?

– Да, – потупил взор Бубнов, – Григорий, получив записку, видимо, засобирался и сбежал, ранив при этом ножом в грудь Бережицкого…

– Геннадий Петрович жив?

– Слава богу, рана не смертельная, но в память Геннадий Петрович пока не пришёл.

– Вы меня до добра не доведёте. Хорошо, что жив, а то, что подозреваемый ушёл, – полбеды. Куда он от нас денется? Ладно, – Филиппов опустил взгляд на руки, которые положил сцепленными в замок, на столешницу. И подытожил. – По двум делам у нас продвижения нет, подозреваемый в поджоге сбежал, а в нападении на господина Горчакова у нас даже и подозреваемого нет. Негусто, господа, негусто. Что ты собираешься, Иван, предпринять?

– Если честно, то пока… не совсем уверен в том, что надо делать. Устраивать засаду в квартире, где жил Григорий? Бесполезно – он, видимо, забрал ценные вещи, деньги и документы, поэтому выйдет пустая трата времени. Остаётся следить за кухаркой – если она держит сношение с сыном, то непременно Григорий должен ей написать или прислать посыльного…

– Вот именно, Ваня, если пришлёт письмо или телеграмму, то слежка за кухаркой бессмысленна.