Служебный брак - стр. 36
А вот у Жени грудь была, очень даже нескромная, прикрытая обтягивающей футболкой со стразами. Вернее, стразами с футболкой… И всё остальное тоже у Жени было такое же – обтягивающие стразы с джинсами не слишком-то это скрывали.
Елоу, Саша и Женя, под предводительством Вадика – слава богу, у него хотя бы с полом всё было понятно, да и одет он был «как мальчик», в узкие брюки и белую футболку, правда, от Версаче, – пытали бедняжку Котёночкину.
Для начала Вадик приволок несколько хирургических светильников на ножках и направил на обалдевшую Лилю.
– Нет, нет, нет, – причитал Вадик. – Это решительно невозможно!
– Ужасно, – Саша схватился на плоскую грудь.
– Возмутительно! – подтвердил Женя.
– К такому лицу примерять нельзя, – сухо констатировало Елоу.
Котёночкина, в общем и целом, была согласна. Чего бы они ни собрались примерять, перепуганное, синюшное лицо Котёночкиной этому бы не подошло, а другого она не захватила, не догадалась как-то.
Через минуту не на шутку перепуганная Лиля лежала на кушетке, рядом стоял внушительный столик, на котором Елоу деловито выкладывало пыточные инструменты, а Вадик кому-то звонил.
– Установка: никаких губ и бровей! – объявил он «девочкам». – Никаких следов от инъекций через четыре дня, никакого экстрима.
– Без экстрима здесь будет сложно, – сухо прокомментировало Елоу, пока другие «девочки» хватались за грудь и пытались переварить установку.
Ничего себе «без экстрима», думала Лиля, надо было всё-таки захватить запасное лицо, тогда бы сейчас то лицо натирали, шелушили, корректировали, а под конец и вовсе кололи. Шприцом! Иголкой! Лилия Котёночкина с детства боялась уколов, вид шприца приводил бедняжку почти к панической атаке, она с трудом терпела прививки и всегда в этот день мечтала об одном – заболеть, а паре медсестёр приходилось её удерживать силой, по-другому Лиля уколоть себя не давала.
«Девочки», крепко зафиксировав брыкающуюся Котёночкину, насыщали витаминами её кожу лица, придавая ей сияние молодости, упругость и здоровый вид.
– Это вовсе не больно, – голос Елоу звучал размеренно, спокойно, но спокойнее подопечной не становилось. Дальше что? Ей выльют в род кипящий свинец, потому что это «инновационные технологии» и «новое слово в косметологии».
До этого «счастливого» дня Лилия Котёночкина пребывала в убеждённости, что мезотерапия и вообще любая инъекционная косметология если и необходима женщинам, то не в двадцать два года, и уж точно никто не станет проводить процедуру насильно.
– Милая моя, – Саша крепко удерживал лицо Котёночкиной твёрдыми, совсем не женскими ладонями. – Красота требует жертв, в твоём случае, кровавых и массовых. Лежи спокойно, а то у Елоу дрогнет рука и останется синячок.
«Синячок» останется. Останется, мать его, «синячок»! Паникующей Лиле хотелось визжать на всё имение, только голос пропал, видимо, от страха, что всё лицо превратится в «синячок», а ещё от понимания, что у человека, в частности у Котёночкиной Лилии Михайловны, имеется не только лицо, и там, наверняка, тоже необходимо применить что–нибудь инновационное.
Когда пытка закончилась и Лиле позволили встать, в зеркало она увидела себя, в розовых, равномерно нанесённых пупырышках, как от укуса комара–перфекциониста. Брови поменяли форму совсем немного и, слава богу, губы остались на месте. А то всякое можно ожидать после насильственной мезотерапии.