Случайный трофей Ренцо - стр. 7

Едва удержалась, чтобы не зажмуриться, потому, что была уверена – сейчас он ударит ее. Где-то в глубине души даже хотела, чтобы он ударил. Тогда все было бы проще, тогда она смогла бы ненавидеть его всем сердцем. Тогда она нашла бы в себе силы сказать «нет».

Он не ударил, только усмехнулся. Взял свою кружку, поднялся, отошел и сел на кровать.

- Теперь мы не за одним столом, - сказал он. – Если хочешь, вместо молока я налью себе вино, ты будешь есть кашу, а я мясо и сыр, тогда мы ничего не будем делать вместе. Я могу даже подождать, пока ты доешь.

Он издевается?

Мама сказала бы: когда гордость переходит границы упрямства, она становится глупостью.

Лоренцо едва заметно улыбался. В его словах не было зла, только попытка показать ей, что она ведет себя как ребенок.

- Умирать от голода долго и тяжело, - сказал Лоренцо. – Если хочешь, я могу сломать тебе шею, и ты умрешь быстро.

Мэй поджала губы. Постаралась выпрямиться, расправить плечи.

- Нет, - сказала она, взяла молоко. – Я была не права. Ты можешь вернуться за стол… если хочешь…

Для того чтобы признать свои ошибки, нужна смелость. Будь смелой, – отец всегда говорил так.

Лоренцо засмеялся. Вернулся, снова сел рядом.

Каша была холодная, но такая вкусная, какой Мэй еще никогда в жизни не ела. Главное – не спешить.

3. 3. Илойский трибун

Лисичка. Маленькая рыжая испуганная лисичка, в любой момент готовая ощетиниться и клацнуть зубами. Растерянная.

Маленькая растерянная девочка.

Хотя, не такая уж и маленькая, многие джийнарки в ее возрасте уже давно замужем и имеют по паре детей. Но не она. Эта лисичка из богатой семьи, видно сразу. Ее родителям не было нужды поскорее сбыть девочку с рук. Возможно, у нее даже есть муж, но дети – вряд ли. Спросить?

Какое ему дело?

У Кайо дочь почти ее ровесница… но Кайо рано женился, ему и двадцати не было… У Ренцо сыну скоро восемь, а дочери чуть меньше пяти, он ее даже никогда не видел ее, не успел. Жена красавица… Пять лет, бог ты мой…

Лисичка осторожно пила молоко.

Мэй. Имя – это уже важно.

Ренцо смотрел, как она пьет, сам задумчиво сжимая в ладонях кружку.

- Сейчас придет врач, - сказал он. – Ты, пожалуйста, дай себя осмотреть. Не сопротивляйся, не кусай его, хорошо? Он не сделает тебе ничего плохого.

Мэй напряженно сверкнула глазами.

Вряд ли она позволит, чтобы успокоиться – ей нужно время. Ничего, как-нибудь справится.

Однажды в детстве они с братом нашли лису на заднем дворе. Молодую и глупую, что не побоялась подойти близко к жилью, везде сунуть свой нос, но запуталась в старых сетях под навесом. Никак не могла выбраться.

Лино решил освободить ее. Но лиса боялась слишком сильно, пожалуй, людей больше, чем смерти. Она рвалась и кусалась из последних сил, не понимая, что ей не желают зла. Такая маленькая и такая отчаянная. Лино было девять, Ренцо пять. Можно было позвать взрослых, но Лино все хотел делать сам, и никогда не отступал от задуманного.

Лиса изорвала ему все руки, но Лино не плакал, только кусал губы, когда врач накладывал швы.

Потом лиса убежала. А Лино остался, и тогда страшно гордился своим поступком, видел себя героем, спасителем, а Ренцо еще больше гордился братом.

Сейчас…

Вот она – его лисичка.

Смешно.

Сейчас все иначе.

Сейчас гордиться ему нечем, как бы ни поступил.