Случайная наследница олигарха - стр. 6
Меня и так все слушаются, но мне надоело тратить нервы и время на объяснения, проще представиться супругом и открыть себе сразу все дороги.
– Раз супруг, тогда, конечно, пойдёмте, я вас сам провожу, – лебезит докторишка, походу, вспомнив, кто в прошлом году оказывал финансовую помощь всем сельским больницам в округе.
То-то же.
Глава 4
Оля Оля Оля
Солнечный луч, скользнув по лицу, щекочет ресницы. Вздрогнув, открываю глаза. Во рту дикая сухость, перед глазами слегка плывёт.
– Пить, – хриплю не своим голосом.
Пялюсь в белый потолок, не в силах вспомнить, где нахожусь. Точно не дома, потому что дома у меня другой потолок.
Какой?
Не помню, но уверена, что не белый.
Напрягаю память и чувствую резкий приступ головной боли.
Что же со мной?
– Кто… ни… будь, – хриплю, едва шевеля губами.
Поворачиваю голову, шея затекла. Больно.
Но я замечаю, что в комнате стоит ещё одна кровать, и на ней кто-то лежит.
Да и стены вокруг тоже белые.
Больница?
Вероятнее всего.
– Эй, ты проснулась? – ахает незнакомый женский голос.
Проходит несколько секунд, и вокруг меня начинается какая-то суета. Сначала прибегает медсестра, потом мужчина в медицинском халате. Доктор, надо полагать.
Меня поворачивают, светят в глаза, просят открыть рот. Чувствую себя безвольной куклой.
Куклой без имени.
– Помнишь, как тебя зовут? – словно читая мои мысли, спрашивает врач.
Снова напрягаю память, морщась от болезненных спазмов.
– Оля, – называю первое пришедшее на ум имя.
Может, угадала?
– Верно, умница девочка, – врач заглядывает в бумаги, которые ему подала медсестра. – А лет тебе сколько?
Задумываюсь и пожимаю плечами, потому что… не помню.
– Может, двадцать пять? – предполагаю.
– Почти угадала, – хмурится доктор. – Но это простительно, ведь двадцать шесть тебе исполнилось совсем недавно, – одобрительно улыбается.
Похоже, не так уж всё плохо. Расслабляюсь.
Сейчас мне расскажут, что со мной произошло, и я всё вспомню обязательно. Подлечусь, приду в себя, вернусь домой…
Домой?
– Поля… – выдыхаю ошеломлённо.
Лёгкие сжимаются, превращаясь в сморщенную губку, кислорода катастрофически не хватает.
Я вдруг отчётливо понимаю, что дома меня ждёт дочка. Моя дочка. Полиночка.
С кем она сейчас?
Я ведь живу одна. Кажется. Или нет?
Руки машинально взмывают вверх, пальцами принимаюсь массировать виски, полностью игнорируя тот факт, что в венах у меня катетер, и капельница вообще-то рядом с кроватью на штативе.
– Где моя дочка? – таращусь на склонившегося надо мною доктора.
Хватаюсь за края его белоснежного халата мёртвой хваткой. Приподнимаюсь, заглядывая в серые глаза, обрамлённые крупными старческими морщинками.
– Ань, успокоительное сделал ей, тут всё-таки потребуется консультация психиатра, – хмурится. – В больницу тебя привезла машина «скорой», и никакого ребёнка и близко не было.
– Но как же… – откидываюсь на подушки, больно ударяясь затылком.
Морщусь и пропускаю тот момент, когда в капельницу втыкают иголку и впрыскивают лекарство. Заворожено смотрю за тем, как жидкость течёт по трубке прямо в кровь, медленно моргаю.
Я уверена в том, что у меня есть дочка, иначе и быть не может. И я должна узнать, что с ней произошло, ведь малышка может находиться в опасности.
Поднимаю правую руку. Кольца на пальце нет, выходит, я не замужем?
Может и ребёнок мне приснился?