Слово Ветра - стр. 42

— Вы проснулись? — осторожно постучав, в дверь гостевой спальни заглядывает хозяйка дома, Марина Ивановна.

Полноватая, невысокая, с русыми волосами до плеч и грустной улыбкой на лице она до безумия похожа на Влада. Точнее, наоборот… Но это неважно. За те дни, что мы с Марусей провели в её доме, она ни разу меня ни в чём не упрекнула, не сорвала злость за сына, не пыталась задеть словом. Хотя уверена, моё присутствие её мало радует, все больше напоминая о Владе и наших общих ошибках.

— Да, проснулись. Доброе утро! — отвечаю осипшим от бесконечных слёз голосом, пока Маруся старательно прячется за мою спину.

Крохе неуютно в этом огромном доме. Впрочем, как и мне… Слишком много ненужных воспоминаний оживает внутри этих стен.

— Вот и хорошо, — кивает мама Влада, чуть дольше задерживая взгляд на Русе. — Пойдёмте завтракать, девочки!

Как бы сильно я ни винила семью Влада в несчастной судьбе Маруськи, сейчас я благодарна Осиным за поддержку. Знаю, как им самим непросто, как больно за сына, но и Сергей Петрович, и Марина Ивановна заботятся о нас с крохой, как о родных, согревая пусть и запоздалой, но искренней любовью.

— Марьяна, я всё же настаиваю, чтобы вы с Русей улетели сегодня вместе с Мариной и Владом, — Осин-старший провожает взглядом редкие капли дождя, стекающие извилистыми ручейками по лобовому.

Я сижу рядом, на пассажирском. Кутаюсь в чёрный плащ с чужого плеча и никак не решаюсь выйти из уютного седана. Вид городского кладбища за окном — сродни точке невозврата: я всё ещё не готова сказать отцу «прощай».

— Я не могу, — хриплю в ответ, а дальше — снова слёзы.

— Маруся без тебя не поедет, — Осин крепче сжимает руль. — Она как чувствует — не верит. Всё ещё боится нас с Мариной.

— Я не могу, — повторяю громче, глядя на серое небо, которое плачет сейчас вместе со мной.

— Ладно, — не настаивает мужчина. — После поговорим.

Мы приехали сюда чуть раньше времени в надежде, что хотя бы сейчас мама меня не прогонит и позволит проститься с отцом.

— Чертòв звонил, — произносит Осин спустя вечность. — Старик утверждает, что ничего не знал о приезде Влада. Как такое возможно?

Отворачиваюсь к окну. Все эти дни Сергей Петрович не оставляет попыток докопаться до истины, а я боюсь правды как огня.

— Марьяна, — спрашивает Осин, — зачем мой сын сорвался в столицу?

— К деду, — вру в сотый раз. Произнести фамилию Савы не поворачивается язык. Я боюсь само́й мысли о причастности Ветрова к нашим бедам.

— Нет, старик не стал бы врать, — мотает головой Осин. — Чертòв ждал вас обоих немногим позже.

Кусаю губы и молчу.

— Я говорил со следователем, — продолжает Сергей Петрович. — Всё было рассчитано до мелочей, понимаешь? Тот, кто стоит за покушением, отлично знал, где и когда мой сын будет находиться. А об этой его внезапной поездке…

— Знала только я, — шепчу вопреки здравому смыслу, выгораживая Ветрова. Да, Савелий изменился. Да, слышал слова отца. Но я никогда не поверю, что он мог опуститься до убийства.

— Ладно, прости, — отчаянно бьёт по рулю Осин, и я разделяю его боль. В конце концов, моя собственная — куда сильнее.

— Возможно, за вами уже давно следили, — прикрыв глаза, мужчина откидывается головой на спинку сидения и тяжело дышит.

Я понимаю его стремление как можно скорее найти виновного и обезопасить единственного сына, но всё, что могу сейчас, — лишь кивнуть. Я не готова смотреть фактам в лицо.