Слово и части речи - стр. 33
Все сказанное, однако, следует уточнить в связи с еще одним свойством японской традиции, о котором до сих пор не упоминалось. Не все из того, что японистика вне Японии считает аффиксами, оказывается в японской традиции в числе отдельных go. Иначе трактуются (для современного языка) три показателя: настояще-будущего времени индикатива, грубого императива и одного из деепричастий (а также омонимы последнего: показатель отглагольного имени и еще один показатель императива). Кроме того, морфемное членение японских предикативов часто не соответствует членению, которое получается после применения обычных правил морфемного анализа.
В одном из типов спряжения (основы с исходом на согласный) данные три показателя, согласно правилам морфемного анализа, имеют вид соответственно u, e, i: ср. данные формы от toru ‘брать’: toru, tore, tori. Для японской традиции последовательности типа «согласный + гласный» – неделимые сущности; см. об этом [Алпатов 2005: 31–32]. Поэтому наиболее естественное при морфемном анализе членение вроде tor-u было невозможно. Но возможны были два подхода: считать здесь -ru, -ri, -re отдельными грамматическими элементами или рассматривать toru, tori, tore как нечленимые последовательности, связанные между собой отношением чередования ru/ri/re, то есть использовать здесь либо модель «морфема – слово», либо модель «слово – парадигма». В Европе, как упоминалось выше, вторая модель появилась почти на две тысячи лет раньше первой, тогда как в Японии обе точки зрения появились почти одновременно (еще до европеизации), но имели разную распространенность. Одну из них предложил в начале XIX в. видный ученый Судзуки Акира, выделив глагольные окончания. Однако она не получила распространения.
С конца XVIII в. до наших дней господствует другая точка зрения, сопоставимая с той, которая была принята для соответствующих языков в античный и средневековый периоды: слово (go) не делится на значимые части, а изменяется. Нечленимые формы вроде toru, tori, tore вместе с формой tora, не употреблявшейся самостоятельно, но выделявшейся в сочетаниях с несамостоятельными go, составляют ряд. Глагол ‘брать’ составляет ряд tora – tori – toru – toru – tore (одна из форм повторяется, поскольку в других типах спряжения ей соответствуют две разные формы). Это не так уж отличается от соответствующей парадигмы русского глагола: беру – берешь – берет и т. д. Таким образом, выделяются ступени изменения глаголов разных типов спряжения и предикативных прилагательных (а также некоторых служебных go, а именно тех, которые могут присоединять после себя другие служебные go), в русской учебной литературе эти ступени называются основами, хотя в русистике этот термин имеет иное значение. Те же ступени, в большинстве случаев способные употребляться как самостоятельно, так и в сочетании с определенными служебными go, выделены для всех типов спряжения глаголов и предикативных прилагательных, в том числе для тех, где, с европейской точки зрения, морфемные границы никогда не проходят между согласным и гласным. Например, для miru ‘видеть’ mi – mi – miru – miru – mire. Такой перенос, безусловно, был произведен из системных соображений. Такая система форм получила название katsuyoo, букв. ‘практическое применение’, что традиционно переводится как