Сломленная - стр. 5
– Доброе утро.
Мартина пила свежевыжатый лимонный сок на террасе закусочной. Густые черные волосы, голубые глаза, короткое платье в оранжево-желтую полоску с вкраплениями фиолетового – красивая молодая женщина. Ей сорок лет. Когда мне было тридцать лет, я случайно услышала, как отец Андре назвал сорокалетнюю женщину «молодой и красивой». В тот момент я не смогла сдержать улыбки. Но сейчас, увидев Мартину, мне захотелось назвать ее так же. Теперь почти все кажутся мне молодыми. Она улыбнулась мне:
– Вы принесли мне свою книгу?
– Конечно.
Мартина посмотрела на посвящение.
– Спасибо! – воскликнула она. И после добавила: – Мне очень хочется скорее ее прочитать. Конец учебного года всегда напряженный. Придется подождать до 14 июля.
– Скорее бы узнать ход ваших мыслей.
Я доверяю ее суждениям, и мы почти всегда сходимся во мнениях. Я бы чувствовала себя с ней на равных, но она по-прежнему относится ко мне с большим почтением, как ученик – к учителю. Хотя она сама профессор, замужем и с детьми.
– Сейчас сложно преподавать литературу. Я бы не справилась без ваших книг.
Она робко спросила:
– Вы довольны этой книгой?
Я улыбнулась в ответ:
– Если честно, вполне.
Она смотрела на меня вопросительно, но не решалась озвучить свой вопрос. И я решила ее опередить. Ее молчание было более красноречивым, чем множество каверзных вопросов:
– Знаете, я решила начать с анализа критических работ, опубликованных после войны. Я хотела бы предложить новый метод, который позволил бы проникнуть в творчество автора более точно, чем когда-либо. Надеюсь, что мне это удалось.
Я не просто надеялась, я была уверена в этом. И эта уверенность грела мое сердце. Был прекрасный день. Я с радостью смотрела на знакомые деревья, лужайки, аллеи – приятно было снова видеть места, где я так часто гуляла раньше с приятелями и подругами. Кто-то из них уже умер, а с кем-то наши пути разошлись. К счастью, в отличие от Андре, который совсем перестал с кем-либо общаться, я сблизилась со студентами и молодыми коллегами – с ними мне даже интереснее, чем с ровесницами. Они очень любознательны, и я стараюсь брать с них пример; я смотрю на них и вижу будущее, которое наступит, когда меня уже не будет на этом свете.
Мартина погладила книгу.
– Начну сегодня же вечером. Кто-нибудь уже читал?
– Только Андре. Но он не интересуется литературой.
Он вообще перестал чем-либо интересоваться. По отношению ко мне он настроен так же пессимистично, как и по отношению к себе. Андре не говорит об этом вслух, но он был твердо убежден, что ни одно из моих начинаний не увенчается успехом. Я не переживаю по этому поводу, потому что знаю: он не прав. Я только что написала свою лучшую книгу. Не за горами и второй том.
– А как же ваш сын?
– Я давала ему гранки[8]. Сегодня он будет у нас в гостях, обещал, что обсудим текст за ужином.
Мартина, как и я, прекрасный оратор и увлеченный слушатель. Только она слишком увлечена семьей и работой. Мы еще немного поговорили о литературе, Филиппе и его диссертации, после чего она отвезла меня домой на своем маленьком «Остине»[9].
– Вы скоро вернетесь в Париж?
– Не думаю. Из Нанси я сразу поеду в Йонну на отдых.
– Но вы планируете немного поработать во время каникул?
– Хотелось бы. Но у меня вечно не хватает времени. Мне бы вашу энергию…