Сломанная - стр. 20

Его голос сорвался на хриплый шёпот, пальцы судорожно сжали кресло:

– Ты… трогаешь себя… да?..

Молчание.

Только её пронзительно задержанное дыхание – и тихий, влажный звук, от которого у него перехватило воздух. Его свободная рука уже скользила вниз по животу, расстёгивая ремень со щелчком, который прозвучал неприлично громко в тишине кабинета.

Он прикрыл глаза, представляя её – растрёпанные волосы, запрокинутую голову, пальцы, скользящие между дрожащих бёдер… Его голос прозвучал отрывисто, хрипло. почти молитвенно, с каждой секундой теряя остатки контроля:

– Я чувствую тебя… Каждый твой вздох, каждый твой пальчик… – его рука сжалась на себе в такт её дыханию. – Ты представляешь мои руки вместо своих?

В ответ – приглушённый стон, такой тихий, что он едва уловил его в трубке, но этого хватило, чтобы его собственное тело вздрогнуло в предвкушении. Он знал этот звук – она была на грани.

– Кончай, детка… – пальцы ускорились, голос превратился в рычание – Но помни – это всего лишь прелюдия.

Их синхронные звуки слились в трубке – её, сдавленный и сладкий, его, низкий и торжествующий.

Она научилась это делать совсем тихо, давно в детстве, когда обнаружила, что подобные прикосновения очень приятные. Они теплые и ласковые. Но после… них так стыдно. Так не по себе!– Нет. Ты ошибаешься, – приглушенно выдохнула она секунду спустя.

– Нет, детка.

– Теперь мне стыдно…

Тишина в трубке внезапно стала хрупкой, как будто тонкий лёд.

Ричард почувствовал, как его пальцы разжимаются, отпуская себя. Тянутся к салфеткам.

В её голосе – не притворство, а настоящая дрожь, та самая, что остаётся после сладкого падения. Он представил её: сжавшуюся в кровати, прячущую лицо в ладонях, кожу, горящую от стыда…