Слишком много поваров - стр. 9
– О, вы обязательно должны это увидеть. – В ее голосе опять прозвучали грудные нотки. – Холмы, виноградники и море.
– Да, конечно. Я очень люблю пейзажи. А вы, мистер Гудвин? Любите ли вы пейзажи?
– Еще как, – сказал я и отхлебнул из стакана.
Констанция сказала:
– Я очень огорчена, что сейчас вечер. Можно было бы смотреть в окно и видеть Америку. Вот эти горы, я полагаю, и есть Скалистые горы.
К чести Толмана нужно сказать, что он не рассмеялся, и я понял, что теперь он всецело в плену фиолетовых глаз. Он просто сказал: нет. Скалистые горы были отсюда на расстоянии тысячи пятисот миль, но что это действительно красивая местность – по которой мы проезжаем. Он сказал, что три раза был в Европе, но ничто там, за исключением истории, конечно, не может сравниться с Соединенными Штатами. Он ничего и нигде не видел прекраснее, чем его родные долины, особенно то место, где теперь построен знаменитый Канавин-курорт. Это его родина.
Констанция воскликнула:
– Но я ведь именно туда и еду! Канавинский курорт.
– О, как я рад! – Он отчаянно покраснел. – Я, конечно знал, что три пульмановских вагона едут в Канавин, но я никогда не думал… Возможно, мы еще когда-нибудь встретимся… – Он совсем запутался в словах.
– Поскольку вы уверены, что там прекраснее, чем в Европе, я просто сгораю от нетерпения там побывать, хотя все-таки больше люблю Сан-Ремо и море. Я полагаю, что в свои путешествия по Европе вы брали свою жену и детей?
– О, нет! – изумленно воскликнул он. – Неужели вы думаете, что я настолько стар, что имею жену и детей?
Мое молоко кончилось, и я поднялся.
– Надеюсь, вы оба извините меня, мне нужно пойти и убедиться, что мой босс не выпал из поезда. Я скоро вернусь, мисс Берин, я провожу вас к вашему отцу.
В следующем вагоне я встретил Джерома Берина, пробирающегося по коридору. Он остановился, и я, конечно, сделал то же самое.
Он набросился на меня:
– Где моя дочь? Вукчич бросил ее!
– С ней все в порядке, – прервал я его. – Она в клубном купе, беседует с моим другом. Я представил ее.
Я посторонился и он прошел дальше.
Вулф сидел в купе один, все на том же диване с широко раскрытыми глазами.
Я сказал:
– Видит Америку впервые. Приезжает, чтобы забавляться с нами во время своих каникул.
Он ответил:
– Заткнись!
Глава 2
Я сказал:
– Я не думаю, что достаточная работа для детектива – сидеть здесь и наблюдать, чтобы какой-нибудь мальчишка не бросался камнями.
Грегор Обелл сплюнул сквозь зубы в заросли папоротника, росшего в десяти футах от уютной лужайки, на которой мы сидели.
– Вот именно. Но я уже рассказал вам. Эти птицы платят от пятнадцати до пятидесяти долларов в день за пребывание в этом караван-сарае, и им не нравится, если какой-нибудь ниггер бросает в них камнями, когда они совершают прогулку на лошадях. Я не говорил «мальчишка», я сказал – «ниггер». Они подозревают, что именно один из них стрелял из-за гаража около месяца тому назад.
Жаркое солнце пробивалось сквозь листву деревьев, и я зевнул.
– Вы сказали, что это случилось где-то здесь?
Он показал.
– Вон там, с другой стороны тропинки. Это случилось со стариком Крислером. Вы ведь знаете авторучки Крислера?
Со стороны дороги раздались какие-то звуки. Потом они превратились в стук копыт, и из-за поворота на рысях выскочили две роскошные лошади, вскоре скрывшиеся за деревьями. На одной из них восседал лихого вида человек в ярком жакете, а на другой – пожилая и тучная дама.