Слишком близко к тебе - стр. 6

Заходим в столовую – большую комнату со стеклянной стеной в форме полукруга. Длинный овальный стол уже накрыт, и за ним нас ожидает трое. Девочка младшего школьного возраста, девушка-подросток, может на пару лет младше меня, и парень. Или скорее молодой мужчина. Не берусь судить, сколько ему, но точно старше меня.

Все трое резко оборачиваются на нас и намертво впиваются в мою мать отцовскими карими глазами. И в этих взглядах точно нет и капли дружелюбия. Только неприятие и вражда.

Это настолько очевидно, что даже моя непробиваемая мать сбивается с шага, замирая у стола.

Повисает звенящая, раскалённая пауза. Я в очередной раз думаю, что лучше бы настояла на том, чтобы остаться дома. Хоть на меня и не смотрит никто, но мороз от приема все равно пробирает до костей.

И только Караев-старший, кажется, ничего не замечает, начиная всех друг другу представлять.

– Вика, знакомься, это мои дети. Лиля, – и он указывает на младшую девочку, которая, шмыгнув носом, упрямо задирает подбородок и поджимает потрескавшиеся губы. Ее глаза при этом неестественно сверкают, будто она готова разреветься прямо сейчас, – Диана, – Караев кивает на девочку-подростка, разглядывающую мою мать исподлобья и играющую со столовым ножом, – И Эмиль.

Парень смотрит на мою мать в упор. Под его острыми скулами заметно перекатываются желваки, когда челюсти сжимаются крепче. И все это вместо "здравствуйте" или "привет".

Да-а-а… Очевидно, что нам тут очень "рады". Уже предвкушаю незабываемый ужин… Как же хочется сбежать…!

– А это Малина, дочь Виктории, – невозмутимо продолжает знакомство Назар Егорович, – Уверен, вы подружитесь, – с нажимом, словно это приказ.

Маленькая девочка в ответ молчит, средняя едва слышно фыркает себе под нос, а парень будто только сейчас вообще замечает меня.

Отрывает взгляд от моей мамы и с каким-то непередаваемым унизительным цинизмом рассматривает мою фигуру, неспешно скользя глазами снизу – вверх, пока не добирается до уже раскрасневшегося от унижения и подавляемой злости лица. Он ведь будто не на живого человека смотрит, а на товар, который ему не очень-то и хочется покупать.

Боже, ну и сноб… Хах, это же так легко – им быть за папочкины деньги! Мерзкий… Хоть и красивый такой. Явно не в отца. Был бы как греческий бог, если бы не это брезгливое выражение лица.

Встречаемся глазами. И это вдруг как разряд тока получить. Кидает в дрожь, сердце делает быстрый болезненный скачок, волоски вздыбливаются на затылке. Неприятно, но будоражит. Мне чудом удается удержать лицо.

Не мигая, расплываюсь в лучезарной улыбке, достойной моего дурацкого романтичного платья, и коротко присаживаюсь с намеком на книксен.

Ну меня же попросили милашку исполнить? Легко! Эмиль, или как его там, на это выгибает бровь, обозначая "понятно, дура", и отворачивается, потеряв ко мне интерес.

"Сам мудак", – огрызаюсь про себя.

Только сейчас удается спокойно вдохнуть.

Что ж, можно считать, с произведением первого впечатления я справилась. Осталось пережить следующий час и больше никогда, ни за что не приеду сюда.

– Вика, Малина, присаживайтесь, – тем временем предлагает Назар Егорович, приглашая нас за стол.

Мать он размещает по левую руку от себя, а я оказываюсь ровно напротив Караева-младшего.

В столовой повисает гробовое молчание, пока служанка – не молодая, приятная женщина в форменном костюме, расставляет перед нами горячее – стейк с печеными овощами. Выглядит аппетитно, признаюсь, но при мысли о том, что придется есть в подобной атмосфере в горле разбухает плохо сглатывающийся ком.