Слишком близко к тебе - стр. 20

Черт!

Подскакиваю на ноги, решая догнать Назара Егоровича и сказать, что передумала. Но что-то тормозит. И я сама себе объяснить не могу, что именно. Или не хочу.

Медленно опускаюсь обратно на ковер, продолжаю разбирать коробку с книгами.

И в голове вдруг едва уловимым, зудящим фоном так и вертится непрошеный вопрос, придет ли Эмиль ночевать.

Но Эмиль ночевать не пришел.

А я весь вечер в итоге была как натянутая струна в ожидании его внезапного появления и неминуемой новой стычки.

Ужинали мы втроем – я, мама и Назар Егорович. Взрослые болтали друг с другом, обсуждая все подряд – от новостей до ближайших планов, а я молчала, чувствуя, как непроизвольно простреливает напряжением от звуков любых шагов в соседних со столовой комнатах. Так и тянуло уточнить у Назара Егоровича, явится его сын или нет, но не хотелось показывать, насколько мне это важно.

Нет, не из-за того, что я хотела его видеть, а ради собственного спокойствия.

– У тебя же завтра репетиция? Во сколько? Мне надо заехать к косметологу, как раз вместе поедем в город, – предлагает мать, – Пока будешь в студии, я все успею, и отвезу тебя обратно.

– В шесть. Не надо обратно. Я договорилась погулять с Юрой, – рассеянно отзываюсь, – Но если отвезешь туда, будет отлично. А вечером я на такси. Можно же? – со скрытой иронией интересуюсь у Назара Егоровича.

Лично с ним я тот факт, что он отказал мне в отдельном проживании, не обсуждала, но все равно не могу удержаться от тайной шпильки по этому поводу.

– Можно конечно. Кто такой Юра? – Караев с легким интересом выгибает бровь.

– Очень приятный мальчик, – за меня кидается отвечать мама, – Малин одноклассник, хорошо учится, интеллигентный такой. Всегда вежливый. Они вместе ходят на гитару, да, дочка? Он поступил… Куда он поступил? – переводит на меня взгляд, щелкая пальцами в попытке вспомнить.

– В Бауманку, мам.

– Парень твой? – одобрительно хмыкает Назар Егорович.

– Друг, – поджимаю губы.

– Ой, не смущай ее, Назар. На самом деле они такие милые…– смеётся мама довольно, – ходят вместе за ручку, шушукаются, рилсы свои целыми днями снимают.

– Ясно, ну, первое чувство это прекрасно, – кивает Караев, —И я думаю, ты благоразумная девушка, да, Малин?

– В каком именно смысле? – невинно хлопаю глазами.

На самом деле я прекрасно понимаю, что он намекает на предохранение. И меня это бесит. Хочется сказать, что от его сыночка в этом плане исходит гораздо большая опасность, чем от кого-то Юрки.

Назар Егорович не поясняет, лишь с задержкой выразительно смотрит и переключается на мою мать. А я быстро доедаю пасту и удаляюсь в свою комнату.

Хотя мне пока сложно воспринимать ее своей. Небольшая, с нейтральными бежевыми стенами, маленьким санузлом, включающим туалет и душ, и крохотным чуланом-гардеробной. Но все же очень уютная и светлая, особенно из-за достаточно просторного балкона, на котором размещен плетеный журнальный столик и глубокое садовое кресло, обложенное подушками.

Эта комната является последней в левом крыле дома, которое изгибается полукругом. Так что она чуть выступает, а балкон идёт по диагонали к балкону Эмиля. И если отдернуть шторы, то я по касательной вижу его балконную дверь и окно.

С одной стороны меня это раздражает, ведь сама я теперь выходить на балкон не имею никакого желания, а шторы придется все время держать закрытыми. С другой, я вижу черноту в окнах напротив и понимаю, что хозяина комнаты там нет.