Слёзы Цернунна - стр. 24

– Мне приснился вещий сон, – смущённо пробормотал Ковен.

И в общем-то не солгал, поскольку пребывание в Заоблачных Высях многим напоминало сновидение. Так что подушечки лап у него не вспотели, и хвост не ходил предательски из стороны в сторону, пока наставница испытующе смотрела ему в глаза.

– Нелепость, – отрывисто буркнула она в ответ. – Впрочем, как я погляжу, всё вокруг становится нелепей день ото дня. Ну, прощай! Тебе пора!

– А ещё я принёс вам небольшой подарок.

– Подарок? Мне?

Кот кивком подозвал торбоход, малыш, разбрасывая на ходу гремящие металлические обломки, в три прыжка подбежал к нему. Изнутри выскочило нечто забавное. Потухшие глаза наставницы заискрились от удовольствия.

– Что это? Неужели…

– Да-да, это торбоходик. Сделал миниатюрную копию своего изобретения, улучшив его по вашему совету. Заменил зубчатую передачу ременным приводом и, таким образом, значительно уменьшил вес.

Торбоходик, резвясь, стал ластиться к новой хозяйке.

– И с чего это ты вздумал меня одаривать?

– Просто хотел отблагодарить вас, – хитро улыбнулся Ковен. – Вы поклялись, что не станете больше чинить мои протезы, а вот починили же…

– Это совсем другое дело. Тут ты спас замок от разрушения. А тогда я клялась, что не буду помогать задирам и забиякам.

Эркенбальда переводила взгляд со старшего брата на младшего, сравнивая их.

– Мой крупнее, потому что носит тяжести, а ваш предназначен совсем для другого, – объяснил Ковен. – Пусть Мигдалла вас охраняет, а торбоходик приносит молотки, плоскогубцы, гвозди, винтики и прочую мелочь, которой не окажется под лапой, когда работа кипит и некогда отвлекаться.

Сам он намучился в своё время, когда чинил на ферме молотилки. Мотор вот-вот взорвётся, всё взлетит на воздух, а нужного инструмента нет как нет. Тут бы торбоходик и пригодился.

– Спасибо, – было заметно, что Эркенбальда смущена и взволнована. – Что-то не припомню, чтобы ученики мне что-нибудь дарили. Я не привыкла.

– Смотрите, он так и рвётся в бой, загружайте его, не стесняйтесь!

Торбоходик действительно нетерпеливо переминался с лапки на лапку.

– Ну я пошёл. До свидания!

Кот направился к выходу, а глава факультета механиматики с удивлением оглядела мусорные кучи вокруг себя, словно была слепа и вдруг прозрела.

На душе у Ковена стало так легко, что узел страха в животе внезапно развязался сам собой.

Зима окончательно вступила в свои права, и отныне каждое утро плотный слой инея покрывал в парке траву и палую листву. Иней искрился до полудня, пока солнце не достигало зенита и не растапливало его. Но в пасмурные дни, когда мрачные, плотные тучи скрывали солнце, он и вовсе не таял до самого вечера. Запах дыма из труб и холодный пронизывающий ветер изгоняли пряные ароматы осени. Обитатели замка готовились зимовать и повсюду расстилали пушистые ковры, приглушавшие звуки шагов.

Хотя Каслкотц славился знатоками магии и волшебства, даже они не могли удержать тепло в каменных коридорах и на лестницах. Перебегая с занятия на занятие, бедные коты и кошки выдыхали клубы пара и отчаянно мёрзли. Бродячие жаровни были нарасхват и очень гордились тем, что их теперь так ценили и берегли. Всеобщее внимание грело им душу в прямом смысле слова: угольки разгорались ярче. Впрочем, не все жаровни радовались. Прежде некоторые из них мирно почивали в подвалах замка, а с наступлением холодов их безжалостно разбудили. Величественные и неповоротливые сони с грацией пней медленно прохаживались по классам. Или застывали на месте. Вообще, лентяйки предпочитали весь день валяться на ковре в большом зале.