Следы следов - стр. 30
Что-то екает в груди, догадываюсь, что можно сделать, а ведь так просто, до черта просто, развести огонь в камине поярче, бросить туда злополучную тетрадь – я жду, что она не загорится, просто потому что, – нет, вспыхнула, полыхнула, съежились почерневшие страницы, заплясали буквы на языках пламени…
…выдвигаю ящик стола, даже не удивляюсь, когда вижу злополучную тетрадь, – почему-то боюсь взять её в руки, мне кажется, она меня укусит, даром, что тетради не умеют кусаться. Открываю, листаю, вот тут, начиная с третьей страницы…
Вчерашняя дата…
…похоже, что кто-то добрался до моих записей, мало того, что добрался, так еще и догадался сжечь тетрадь. Эй, неизвестный, тебя что, не учили, что рукописи не горят? Ничего ты с моим дневником не сделаешь, да и со мной ничего не сделаешь, а вот я с тобой очень даже, только доберусь до тебя…
И уж если тебе так интересно, то я сообщу тебе, неизвестный читатель, что сегодня я убью еще одного Октахора Симплекса, я не скажу, какого – ты подумай, ты помучайся, ты поищи, и черта с два ты его найдешь…
Понимаю, что нужно что-то делать – здесь, сейчас, немедленно, остановить это безумие, спасти… кого спасти, я даже не знаю, кого спасти, как будто есть какие-то Симплексы кроме меня…
– …надо же, в кои-то веки Октахор объявился… – отец смотрит на меня настороженно, – чего, денег надо?
– Да нет… – отвечаю, тут же кляну себя за это «данет», потому что очень даже да, ещё как да, но уже поздно, поздно уже, – я что хотел спросить…
– Нет, надо не так, не так, надо издалека, попросить семейный альбом, посмотреть фото, может, мелькнет что-нибудь, целая толпа мальчишек, а-а-а, это братья твои, да разъехались они кто куда…
– Но теперь уже что сказано, то сказано…
– А… а у меня братьев не было?
Отец настороженно смотрит на меня, хмурится:
– Ты меня за кого принимаешь вообще, думаешь, я тут ни одной юбки не пропускаю, что ли?
– Да не-ет… ну что ты… я про другое… Ну… может, у тебя с мамой еще дети были, разъехались там кто куда, может, поссорились вы там с ними в пух и прах, или… – что я несу вообще, что я несу, – умерли…
– Ты детективов обчитался или как? Думаешь, у нас по всем шкафам скелеты рассажены? – отец демонстративно распахивает дверцы шкафов одного за другим, – вот, смотри, смотри… – падают на пол полуистлевшие скелеты, ну ничего себе тайн у нашей семьи, вот уж не знал, что мой прадедушка… чш, чш, об этом никому ни слова…
– Вот, видишь, не было ничего такого…
– Значит… я один?
– Вот, началось опять, па-ап, а почему у меня братика не-е-ет или сестри-и-чки… а сам вспомни, как скандалил, когда двоюродного братишку привели, а-а-а, все мое-е-о-о-о-о, не да-а-ам…
Вскидываюсь:
– А если и правда все мое, я сколько эту картину делал, он изорвал все, а вы все, ах уступа-ай, ах, отдава-а-ай, он го-о-сть… а если бы тебе гости дом твой подожгли или машину расколотили, тогда что?
– Вот-вот, весь ты в этом… Картину он делал… где они сейчас, картины твои, ты когда последний раз за карандаш брался? А за клей?
– За какой еще клей?
– Ты раньше макеты делал замков, дворцов всяких…
– …да это были четырехмерные…
– …ну и где они, твои четырехмерные, что-то я их не вижу давно! Потом это… что-то там по городам ездить хотел, не то фотографии какие-то хотел совмещать, не то не пойми что…