Следователь (основы теории и практики деятельности) - стр. 40

Так же, в сути своей, обстоит дело и с уголовно-процессуальными доказательствами. Достоверность, иными словами, качество сформированного доказательства по конкретному делу исследуется, проверяется, оценивается экспертами – каждым субъектом доказывания, другими лицами, в нем участвующими, как указано в ст. 87 УПК, «путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство». Чем более убедительно доказательство подтверждает (или опровергает) исследуемый по делу факт или обстоятельство, тем лучше, выше его качество.

Именно с этих позиций и в теории, и в практике доказывания оценивается значимость прямых, производных, косвенных, вещественных и личных доказательств (к примеру: обоснованное заключение идентификационной судебной экспертизы, очевидно, является более достоверным по своему качеству доказательством, чем противоречащие ее выводам показания свидетелей и т. д.). Заметим тут же, что эта проблема актуальна не только для принятия итоговых процессуальных решений, но и для решений, носящих прогностический характер (таких, например, как об избрании меры пресечения и определения ее вида, отстранения обвиняемого от должности, наличия оснований для производства обыска в жилище или ином помещении и т. п.).

Несколько эпатажный слоган (иначе расценить его вряд ли возможно) А. С. Александрова «информация – глупа, пока аргументатор не наполнит ее энергией своего дискурса» сопровождается совершенно верным замечанием о том, что сторона обвинения должна представлять доказательства в форме, «исключающей разумные, неустранимые сомнения у судьи (присяжного) в достоверности предоставленных доказательств виновности подсудимого»[129].

Особое внимание обратим на следующее.

На протяжении осуществления уголовного преследования и всего судопроизводства по конкретным уголовным делам в целом качество отдельных доказательств зачастую претерпевает существенные метаморфозы: подозреваемый, обвиняемый по тем или иным причинам отказывается от ранее данных, на взгляд субъекта доказывания, достоверных «признательных» показаний о совершении инкриминируемого ему преступления; изменят свои ранее данные «качественные» показания свидетели, а в ряде случаев и потерпевшие (например, последние впоследствии станут утверждать, что они допустили ошибку при опознании ими подозреваемого).

Можно утверждать, что качество сформированного следователем допустимого и относимого доказательства для обеспечения объективного и наступательного характера осуществления уголовного преследования нуждается в своей «предвосхищающей» защите (к примеру, когда лицо, чьи – представляющиеся достоверными, качественными показания – для того использованы, их еще не изменило, но вероятность этого не исключена; сказанное касается и такой же «предвосхищающей» проверке других возможных версий стороны защиты)[130].

Необходимость этого обусловлена тем, что существующие правовые механизмы, по верному замечанию С. Б. Российского (предупреждение свидетеля, потерпевшего или эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, заключения и т. д.), «лишь частные гарантии достоверности доказательств и не позволяют в полной мере исключить попадание в уголовное дело недостоверных сведений. Поэтому основными гарантиями достоверности доказательств продолжают служить личные качества субъектов доказывания, в частности, профессионализм, мастерство, высокая степень ответственности и правосознания. А современные достижения в области криминалистической науки (несколько, на наш взгляд, излишне оптимистично сообщает данный автор –