Слава России - стр. 18
– Грозен враг, не совладать нам с ним, – говорил Мономах. – Братья, для чего губить нам людей наших? Остановимся здесь и попросим мира!
Мудр был сей молодой князь и любезен сердцу воеводы Яна Вышатича. С юных лет стяжал он общую любовь к себе. Богатырь телом, был князь Владимир первым и в охоте, и в деле ратном. Не раз уже отведали половцы его доблестной руки с разящим всех недругов Земли Русской мечом! Разя врагов, чурался Мономах распрей со своими сродниками, от которых много страдала Русь. Наделил Господь князя не только силой и отвагою, но и мудростью, душою праведной. Он был воздержан в еде и питии, на пирах самолично служил гостям своим, гнушался греховных забав и сребролюбия и имел большое попечение о монастырях и нищей братии, для которой никогда не скудела рука его.
Этому бы мужу разума и силы стоять теперь над прочими князьями! И мог бы он стать, когда бы захотел… После смерти отца своего, князя Всеволода, Мономах мог остаться на киевском столе, но вместо этого доброю волею покинул стольный град, удалясь в Чернигов.
– Если сяду на столе отца своего, то будет у меня война со Святополком, потому что этот стол был прежде отца его, – объяснял Владимир свое решение.
Горько было Яну, честью служившему князю Всеволоду и с колыбели знавшему его сыновей, слышать эти слова, но и не мог воевода не отдать должного мудрости Мономаха. Князь не желал достигать стола ценой братоубийственной усобицы. Все силы прилагал он, чтобы, напротив, унять ее, внести мир в обширную семью Рюриковых потомков, стремясь к соблюдению установленных правил и прав каждого Рюриковича. Этого воина-миротворца любил не только Ян, но и весь Киев, вся Русь. Горевали киевляне, что уходит от них их возлюбленный князь, но подчинились воле его, приняв с радостью князя Святополка, прибывшего на княжение из Турова.
Вздорный сын вздорного отца, он не знал Киева и имел великую жажду поставить себя в нем, показать себя. Тщеславие князя раздувала и его молодая дружина, тотчас оттеснившая дружину старую, Всеволодову. Это они, щеняти несмышленые, надоумили его посадить в темницу половецких посланников. Дескать, негоже начинать княжение покупкою мира, данью поганым! Уронит это славу молодого князя! А князю, скупостью также в отца пошедшего, к тому и дани было жаль.
Посадить послов в темницу просто. Да только в ответ на это половцы двинули тьмы свои на Русь и осадили Торческ. Святополк испугался и отпустил послов, но уже не желали мира поганые на прежних условиях. Уговаривал Ян и другие дружинники всеволодовы принять условия новые, смириться до времени. Но куда там! Ратился князь с восемьюстами отроками побить половцев!
– Хотя бы ты пристроил и восемь тысяч, так и то было бы только впору; наша земля оскудела от рати и от продаж: пошли-ка лучше к брату своему Владимиру, чтоб помог тебе, – сказал на то Ян.
Этого совета Святополк послушал. А Владимир, как добрый брат, хотя и супротив был похода, а пришел на подмогу со своими отроками, и брату Ростиславу велел сделать то же. Но даже втроем слишком ничтожное число являли они пред вражескими полчищами. И теперь, в виду оных, в последний раз пытался Мономах образумить зарвавшегося Святополка:
– Видишь ты, брат, сколь неравны силы наши! Если разобьют нас здесь, то кто защитит затем Землю Русскую? Кто защитит Киев?