Сладкая парочка - стр. 8

К своему боку Паша прижимает тот самый бокс, который я для него собственноручно напичкала сладостями.

Мы и выходим на одном этаже.

Синхронно поворачиваем вправо и замедляем шаг у одной двери.

― Что происходит, Влада? ― Жаров не торопится нажимать на звонок и поворачивается ко мне, разглядывая с любопытством мое рдеющее в смятении лицо. ― У меня есть на уме парочка идей, ― поднимает руку вверх, показывая указательным и средним пальцами знак V. ― Либо я так тебе понравился, что ты занялась преследованием. Либо, ― он отпускает усмешку, наблюдая, с каким скептицизмом я выгибаю бровь, ― ты… невеста моего папы?

Я удрученно вздыхаю. Соображалка у него работает туго.

― Ни то, ни другое. Очевидно, что наши родители встречаются.

― Так твоя мама… ― Жаров с изумлением переводит взгляд от моего лица к двери, и обратно. ― А-а-х, вот оно что. Понятно. Очень интересно, ― смеется и треплет шевелюру на затылке.

Ничего подобного! В этом нет ничего забавного или интересного!

Если наши родители поженятся, я и Жаров станем сводными братом и сестрой.

А у нас, на минуточку, есть семилетняя дочь.

5. Глава 5

ВЛАДА

Открывает дверь моя мама. Миниатюрная блондинка в красивом платье нежно-лавандового цвета, милейшее создание. И мне страшно представить, в какое беспощадное чудовище, пышущее яростью, она превратится, если не дай бог узнает, что отец Лерунчика стоит рядом и обаятельно улыбается ей.

― Влада, детка! ― щебечет она с радостным блеском в глазах. Перемещает взор немного в сторону. ― А ты, должно быть, Пашенька?

Пашенька?

Я на грани того, чтобы не испачкать подъезд содержимым своего желудка.

― Так точно, мадам, ― позерствует тот и, встав по стойке смирно, отдает честь двумя пальцами, приставленными к голове.

Мама не скромничает и внимательно изучает примечательную внешность Жарова, особенно восхищается его самодовольно-обольстительной улыбкой и клоунской манерой общения. Она предпочитает серьезных мужчин и откровенно льстит Жарову, заинтересованно разглядывая его привлекательное лицо.

Мой папа был военным. Человек строгий, немногословный, не мог похвастаться модельными данными, но за ним мы жили, как за толстенной бетонной стеной. После его гибели на службе мама долго не могла оправиться от потери. И когда, наконец, две недели назад решилась показать мне фотографию Николая Григорьевича, я сразу отметила очевидные внешние сходства с отцом, однако она это категорично отрицала.

Ее радушно-взволнованная улыбка расползается все шире и шире.

― Я Алексия Михайловна, ― с легким намеком на кокетство представляется Жарову, протягивая руку. ― Но ты можешь называть меня по имени.

― Очень рад знакомству, ― этот льстец наклоняется и целует ее тыльную сторону ладони.

От такого зрелища только и хочется, что бесконечно закатывать глаза, пока те не выкатятся из орбит.

― Ой, чего это я держу вас на пороге, ― посмеиваясь в ладонь, мама отступает в сторону и освобождает проход в квартиру своего жениха. ― Заходите, детки, заходите.

― Какая прелестная женщина, ― наклонившись, шепчет мне Жаров, подмигивает зачем-то и переступает через порог.

Сама мысль о каком-либо родстве с Пашей пугает, и, разуваясь в прихожей, я накидываю варианты отговорок для будущих семейных застолий. Если, конечно, мама и Николай Григорьевич поженятся.