Слабость демона - стр. 17

— Готов ли ты, Арнир Маилс кальн Айсари, наместник Вейры, связать свою судьбу с принцессой Эснирой Хельгой кальной Авийской?

— Моё решение твёрже скалы великой Хильды.

— Готова ли ты, Эснира Хельга кальна Авийская, связать свою судьбу с наместником Вейры Арниром Маилсом кальном Айсари?

— Моё желание ярче Огня в объятьях великой Тьмы.

Лента перестала кружить, и я почувствовала холодный атлас на своих запястьях, она перетягивала их.

- С благословения Великой Тьмы и её верного спутника Яростного Огня да свершится Единение этих двух судеб в одну отныне.

Ощутив жжение под лентой, я, подавив в себе желание разорвать руки, ещё сильнее переплела наши пальцы. Ещё секунда - и лента рассыпается на тысячу искр, которые тут же растворяются во тьме.

Арнир, теперь уже мой муж, после лёгкого поцелуя моей кисти надел мне на палец родовой перстень. Холодный металл и горячее дыхание. Кажется, я заблудилась: кроме глаз мужа я не вижу ничего. Мой родной! Настолько нелепая мысль возвращает меня в реальность, и я уверенно и легко надеваю перстень мужу.

Тьма начинает рассеиваться, и теперь я уже вижу очертания гостей, но интересуют меня не они, а моё запястье. Опустив взгляд, я вижу не просто переплетения, а слияние двух растений: резных листьев плюща и нежных бутонов бегонии. Такая изысканная красота - явное благословение Тьмы, значит, она верит в наш союз. Тогда, может, стоит поверить и мне?

Арнир

Эснира. Теперь она принадлежит мне. С этого дня и до конца жизни мы связаны и едины. Одни Боги знают, чего мне стоило не ликовать в храме и во время празднования. Как сложно было удержать маску равнодушия и бесстрастия, когда один лишь аромат волос жены сводил с ума и пьянил. 

Но теперь, когда мы оказались одни в наших покоях, я могу позволить себе проявление чувств. Здесь нет посторонних глаз, которые наблюдают за приближенными императора, высматривая слабости. 

— Какая ты красивая, — прошептал я, делая шаг на встречу Эсни. 

Ее взгляд оторвался от пола и черные ресницы взмахнули словно крыло ворона, раскрывая карие глаза. В них застыли изумление и робкая надежда. 

— Ты самая желанная женщина для меня, — признался я, наклоняясь к жене и бережно целуя ее губы.

Эсни отозвалась на мою ласку и сама прильнула ко мне. Ее ладошки легли на плечи. Я и не ожидал такой отзывчивости, она пробуждала во мне голые инстинкты: схватить, унести свое сокровище и заклеймить каждый сантиметр тела. МОЯ! Вся до кончиков пальцев!

 Как бы мне не хотелось подхватить жену на руки и отнести в кровать, я поклялся себе быть нежным. Темные локоны струились по голой спине, а ночная рубашка уже лежала у божественных ног девушки. Эсни сама развязала тесемки, которые удерживали тонкую ткань. 

Она предстала перед мной обнаженной. Гордо задрав подбородок, жена не прятала взгляда, хоть ее щеки и шея покраснели от смущения.

Моя гордая, сильная, прекрасная девочка.

Я сбрасывал с себя одежду и смотрел на нее. Смущение жены росло, особенно, когда я сбросил последнюю вещь и оказался таким же обнаженным.

Большой шрам на груди привлек ее внимание и Эсни шагнула ко мне. Тонкие пальцы очертили толстую рваную полосу.

—  Два года назад на границе. 

Теплые губы опустились на разгоряченную кожу. Жена нежно целовала шрам и несмело обнимала меня. Все мое естество тянулось к девушке, а мужское достоинство уже воспряло и упиралось в живот жены.