Сквозь войну и руины - стр. 84
В мыслях Фейнира мелькали образы, четкие и ясные, но лишенные цвета. Воспоминания о Варсе и Фрейис, о ней и Кейлене; их сопровождали глубокие внутренние чувства, и в груди у Эллы появилась тяжесть. Смесь любви, гордости и сопричастности. Затем снова лицо Кейлена, и девушка поняла, что Фейнир пытался ей передать: стая. Семья.
– Мы его найдем, – сказала она, наклоняясь, чтобы обнять Фейнира и прижаться щекой к его голове. – Обещаю.
Фарда втянул холодный утренний воздух, шагая по высокогорью в ту сторону, где собралась Четвертая армия. По его приказу маги двигались не с основными силами. Столетия войн научили его многому, в том числе осознанию того, что неспособные коснуться Искры будут всегда завидовать и ненавидеть обладавших таким умением, как бы они себя ни оправдывали. Армии всегда действовали успешнее, если маги существовали отдельно от остальных солдат – настолько, насколько возможно. В противном случае солдаты гибли.
На ходу Фарда провел большим пальцем по золотой монете, лежавшей у него на ладони, ощущая кожей все царапины и углубления. Как он ни старался выбросить мысли об Элле из головы, ему никак не удавалось забыть девушку. За те столетия, что прошли после потери Шиньяры, на глазах у Фарды погибли тысячи. Он шагал по усеянным трупами полям, по дотла выжженным городам, отнимал жизни тех, кому предстояло прожить еще много лет. И ничего не чувствовал. Ничего, кроме онемения. Он бы покончил с собой, как сделали многие Сломленные до него, если бы не врожденное упрямство и нежелание признать, что у него нет сил продолжать. Но с Эллой что-то изменилось. Она заставила его чувствовать.
Фарда и сам не знал, что это означало, но впервые за долгое время ощущал нечто, отличное от апатии. Он заботился о девушке. Чувствовал необходимость ее защищать, как волк своего волчонка. Тем не менее он отдал ее Карсону Крейну. Фарда стиснул зубы. Ему не требовались дополнительные причины, чтобы еще больше себя презирать, однако он их создал. Теперь оставалось надеяться, что они не сумеют сломить ее дух. Именно силой духа Эллы он восхищался.
Она была слабостью. А слабости следовало выжигать.
Фарда потряс головой и коротко рассмеялся. Даже собственные мысли не казались ему убедительными.
На миг остановившись, маг прищурил левый глаз, чтобы защититься от блеска раннего зимнего солнца, и посмотрел на пологий холм впереди, уходивший к Форту Харкен, где океан зверей, вооруженных черной сталью, штурмовал высокие стены.
Глядя с вершины холма, Фарда прикинул, что араков не более десяти тысяч, меньше, чем они ожидали. Даже издалека Фарда видел огромные фигуры Отмеченных Кровью, возвышавшихся над остальными чудовищами: руны на их коже испускали красный свет, в воздухе над головами клубился дым. Их вид заставил Фарду улыбнуться. Никакое количество крови араков не станет достаточной платой за погубленные ими яйца драконов в Ильнейне. Любой день, когда Фарде удавалось их убивать, становился хорошим.
Оторвав взгляд от орды звероподобных тварей, Фарда направился туда, где сидела верхом на серой лошади командующая Четвертой армией, осматривая вместе с генералами ближайшие окрестности.
– Юстициар Кирана, я вижу, ты решил к нам присоединиться?
Коммандер Талвар поерзала в своем седле, а ее мерин фыркнул. Она приподняла бровь, когда Фарда к ней подошел. Женщина выглядела не меньше чем на пятьдесят лет, с седыми прядями в угольно-черных волосах. Ее отличали широкие плечи и стройная фигура солдата, любившего действия больше слов. Фарда не раз за две недели марша из Бероны к Форту Харкен обсуждал с ней планы боевых действий. Хорошо разбираясь в военной стратегии, Талвар обладала острым умом и не тратила времени на разговоры о ерунде. Фарда ее уважал.