Сквозь синий свет - стр. 5
Он все рассказывает и рассказывает. Я прошу его остановиться. Я набираю 911, говорю адрес и часть этой истории. Ту часть, где про пистолет и пропавшую семью. Я прошу его продолжить.
Глаза Бартона становятся больше линз его нелепых очков. Он просит о помиловании. Он не просит отпустить его. Он просит пристрелить его.
Говорит, что осознает весь ужас содеянного, говорит, что не мог остановиться, устоять. Соблазн неизведанного, чистая наука. Говорит, что он монстр и заслужил смерти.
Видимо считает, что тюрьмы не заслужил. Не заслужил нести ответственность.
Справедливо будет его застрелить, или сдать полиции? Убив его, я поступлю как герой? Или помощник злодея.
Я решил не убивать его. Раз он боится тюрьмы больше смерти, туда ему и дорога.
Каждому тяжкому преступнику нужно дать выбор между казнью или пожизненным заключением. И вынести вердикт обратный его выбору.
– Люди не животные, нельзя с ними так… – Странность фразы сбивает меня с толку. Я уже не верю в то, что говорю. Но в одно я верю точно. Я говорю: – Девочка – сукин ты сын – маленькая девочка… ты чудовище, не говори мне о науке, о благой цели.
Он перебивает: – Вы не заметили? В отличие от коров, людям я оставил мозг. Я поддерживаю жизнь в их сознании. Счастливую жизнь. В отличие от нас.
Я не размышляю над его словами. Я лишь слышу их. Мысленно я уже даю интервью на вечернем шоу за проявленный мной героизм.
– Эти люди… девочка умирала от рака легких. Без моего вмешательства она бы умерла в течении недели. Только представьте, какая жизнь началась бы у этой семьи. – он сделал драматическую паузу.
Я по-прежнему фантазирую о будущем успехе.
Он продолжил. – У вас есть дети?
Я его не слушаю, но улавливаю вопрос в его голосе и по инерции отвечаю. – Да, да.
Он говорит: – Я желаю вам никогда не познать их смерти. – по его щекам льются слезы.
Делать вид, что слушаешь собеседника и вовремя поддакивать – это опыт. Делать вид, что слушаешь и задавать нужные вопросы в нужное время – это талант.
– Я спрашиваю: вы потеряли ребёнка?
– Дочь.
Дулом моего кольта я указываю на подвешенные органы. Я спрашиваю: – Лучше так? Если бы мог выбрать судьбу дочери, ты бы выбрал это.
Он начинает плакать, реветь как ребёнок. Сопли в его носу надуваются пузырем. Всё мое внимание поворачивается к нему.
Он говорит: – Я и выбрал это. У неё была болезнь. Врачи не могли ей помочь.
Как бы далеко вперёд не шагнула медицина, будет болезнь, которую не смогут вылечить. Всегда будут умирать люди. Умирать дети.
Он продолжает: – Я не сдался. Я забрал её из больницы. Я пытался помочь. Даже наступила ремиссия – опять драматичная пауза. – Дальше кома, вечный сон.
Его рассказ полностью увлек меня. Ещё никогда я так не сопереживал другому человеку.
Он вытер слезы, сопли и продолжил: – После смерти её матери ей всегда снились кошмары. Я хотел помочь ей… хотя бы… – он расплакался.
– Я подключил её к аппарату, который помог мне управлять её мозгом. Я призывал выработку гормонов счастья, стимулировал ту область головного мозга, которая отвечает… в общем я стал контролировать её сны. Я видел их. В них была она, её мать и я. Мы были вместе. Мы были счастливы.
Так продолжалось какое-то время. Я искал способ вылечить её, а она, спокойно смотрела сны о лучшей жизни. Болезнь разрушала её тело, это повлияло бы и на мозг. В конце концов, от него пришлось отказаться. От тела. Не целиком конечно, а только от того, что испортила болезнь. От того, что ей больше не пригодится.