СКЛАД - стр. 10
– Боже мой, как хорошо!
– А вы не кричите! – перекосив лицо ненавистью, заорала хозяйка дома. – За стеной люди спят!
– Нет элементарного чувства такта, – свистящим шепотом кобры поддержала Сашина поклонница. – В чужом доме… Какое хамство!»
По своему неправдоподобию этот отрывок не требует опровержений – в нем просто нет внутренней логики – она изменила писателю, ибо «Бог всегда шельму метит.»
А начинает Юрий Маркович этот отрывок с описания сборища в его гостиничном номере: «Среди присутствующих оказалась очередная Сашина поклонница, женщина большой душевной энергии и, как выяснилось много позже, выдающегося литературного дара, которого никто не хотел за ней признать. Сейчас мне кажется, что этой женщине, с ее страстным, необузданным, склонным к конфликтам характером очень хотелось столкнуть наших бардов, в надежде, что верх окажется за ненаглядным ее Сашей. Она все время висела на телефоне, отыскивая ристалище для песенного поединка, гостиничный номер для этого не годился…» И немного дальше: «Мы приехали в типично петербургскую старую квартиру с высоченными, темными от копоти потолками, кабельными печами и остатками гарнитура красного дерева. Старинные гравюры с мачтами и парусами угрюмились на стенах.»
Я хотела было остановиться на этом, но дальше тоже интересно:
«Тридцатилетняя хозяйка была вполне из нашего времени, даже несколько впереди, она исходила агрессивным задором, сленгом и никотином – (ни Люда, ни Надежда Филипповна никогда не были завзятыми курильщицами) – и все время что-то потягивала из стакана. Нам всем поднесли выпить…»
Одно слово приблизительной правды: потолки в этом доме были ну не высоченные, а просто высокие.
Но вы, Юра, не видели меня в своем номере никогда. И я увидела вас – но не очень-то разглядела – в ресторане «Астория» в тот вечер впервые.
И пить в этом доме в тот вечер можно было только чай, или водопроводную воду.
И Саша попросил меня: «Принеси стаканчик воды. Только, пожалуйста, слей как следует, а то – она застаивается в кране…»
Я вышла на кухню и следом за мной вышли вы, Юра. Вода из крана лилась в стакан, переливалась через край, вы секунду потоптались на месте и сказали:
– Послушайте, завтра утром я буду один в номере. Часов до трех. Может быть, вы приедете ко мне?
– Куда? – я несколько обалдела.
– Ну, ко мне в гостиницу.
Нас, конечно, знакомили в ресторане, но, кажется, вы ни то не расслышали, ни то не запомнили мое имя. Да и я, собственно, только сейчас как следует разглядела вас.
И подумала: какое красивое, безумно трогательное лицо – совсем не вяжется оно с этим вот ошеломительным хамством. И при всем моем «конфликтном, необузданном характере» у меня не возникло даже малейшего желания, ну, хотя бы плеснуть в это лицо холодной воды. Но надо же было как-то ответить и я сказала:
– Боюсь, вам это будет дорого стоить.
Мне казалось, что такой ответ достоин предложения.
– Глупости. Я просто смотрел, как вы сидите, в такой позе…
– Ах с позами? С позами вам будет уж точно не по карману, – лихо, дерзко парировала я, и сама себе в эту минуту очень нравилась. Но на самом деле это должно было выглядеть ужасно глупо.
Вы так и сказали:
– Какая вы дура, оказывается. – И ушли в комнату.
Пока мы с вами так мило беседовали, вы держали обе руки глубоко в карманах брюк. Только плечам было дозволено как-то участвовать в разговоре. По лицу пару раз внезапно пробежал тик: одновременно подернулись правый глаз и правая ноздря. Но это только усилило ваше сходство с каким-то крупным животным из породы кошачьих – не с хищником, нет… А все-таки, знаете, вы были похожи на льва, только не на льва из джунглей, а на сытого, холеного, но очень печального циркового льва.