Скиталец: Страшные сказки - стр. 11
— Достаточно.
— И все они были злыми? — она изогнула брови.
Морен не спешил отвечать: его отвлекло движение на плече — Куцик чистил клюв, потираясь им о маску на его лице.
— Что, если я скажу тебе, — продолжила Яга, — что я всего лишь одинокая старушка, которая живёт в лесу и никого не трогает?
— Тогда я спрошу: а как же черепа перед вашим домом?
Яга рассмеялась — голос её скрипел, как старые половицы.
— В лесу много зверья мрёт. Я их косточки и собираю, чтобы они отпугивали тех, кто ещё жив.
— В деревне говорят, вы живёте уже несколько сотен лет. Они почитают вас, как божество.
— О-о-о, — она склонила голову набок. — Что же будешь делать, если всё на самом деле так?
— Попрошу у вас помощи. В лесу пропадают дети — они уходят к вам за дарами и лучшей жизнью, а после не возвращаются.
Яга, опечаленная, опустила голову.
— Бедные детки. Они не доходят до меня. Когда я нахожу их души, уже слишком поздно. Их ведёт в лес тщеславие, и боги наказывают их за это.
— А как же Василиса?
Повисла тишина. Яга долго вглядывалась в Морена сквозь полуопущенные веки, прежде чем ответить:
— В ней не было тщеславия. Родители отправили её в лес на смерть: мачеха не хотела, чтобы она стала соперницей для её дочерей. Чистую душу можно вернуть.
— За это вы одарили её? За чистую душу? Почему же тогда вы не одаривали никого из мальчиков?
Морен говорил всё быстрее и быстрее, сыпал вопросы один за другим — он не давал Яге время на раздумья, и она сжала пальцы, царапнув ими по столу.
— Сердце воина от природы жестоко, — ответила она.
— Откуда же у вас нашлись меха и золото?
— В лесу часто умирают путники. Мне ни к чему их добро.
— От чего же они умирают?
— Ты не хуже меня знаешь, что может скрываться в ночной темноте.
— Именно. Так откуда у вас — одинокой старушки — мясо, чтобы подать к столу? И как вы так спокойно ходите в лес, ничего не опасаясь? Чьё оно? — Морен кивнул на тарелки. — Скажете, что падаль?
— Ты играешь с силами, которые не понимаешь, Скиталец.
— Так кто же вы? Безобидная старушка? Лесное божество? Или проклятая, что заманивает людей в лес, чтобы потом обобрать их?
— Не смей гневить богов или будет худо!
Она вскинула руку и перстом из раскрытой ладони указала на него. Справа, у самого уха, послышался тихий свистящий скрип. Морен обернулся к своему пернатому спутнику и ужаснулся — тот, раскрыв клюв, пытался выкашлять пену, что текла из горла, капая на плечо.
Морен вскочил, придерживая птицу обеими руками. Взгляд его забегал по комнате — он искал решение, но страх потери, что отразился в его глазах, не укрылся от Яги.
— Вот что бывает с теми, кто идёт против воли божьей!
Её скрипучий смех прокатился по стенам. Морен бросился к прорези в стене, что служила окном, спеша вынести птицу на свежий воздух. В избе стоял полумрак, разбавляемый лишь огнём очага, поэтому, только вглядевшись, он заметил ставни. Окна запирались изнутри, как…
«…в домовине! Она действительно поселилась в постройке для мёртвых!» — Морен едва мог поверить своим же выводам.
Он бросил Куцика на деревянный сруб. Когда захлопнул ставни, Яга перестала смеяться. Она медленно поднялась и шагнула к нему — раздался стук, как от деревянной трости.
— Мне нужно наружу, — голос Морена дрогнул: что-то здесь было не так. Куцика отравили, но он ничего не ел, значит, сам воздух в избе…