Сказззки - стр. 5
Пёс и не подумал послушаться, только нетерпеливо переступил с лапы на лапу. Ваня двинулся вперёд – Буян тоже шагнул следом. Парень остановился – пёс застыл в ожидании. Так повторилось несколько раз. Иван понял, что отделаться от верного пса не удастся, и махнул рукой:
– Ну, что с тобой сделаешь? Пойдём вместе.
Буян обрадованно затрусил, маша хвостом, рядом с хозяином. Только что песню от радости не запел, собачью какую-нибудь.
Так вошли они в тёмный лес и пошли по тропинке. Медленно пришлось двигаться, ничего не видно было. Потом под ногами стали попадаться шишки да буераки, Иван нагнулся и ощупал землю – утоптанной дорожки нет как нет.
– Вот и сбились, – сказал он Буяну. – На ночлег устраиваться будем.
Ночь была тёплая, звёздная, Ваня растянулся на пушистой травке, подложил суму под голову и стал смотреть в бесконечное небо. Мохнатый Буян улёгся рядом, прижимаясь тёплым боком.
– Смотри, Буянка, – мечтательно сказал Ваня, – звёзды. Далёкие и свободные…А эта белая полоска, как молоко нашей Звёздочки, Млечный путь называется. Красиво, да?
Пёс вздохнул и завозился, устраиваясь поудобнее, ничего не ответил хозяину.
– Ладно, спи, утро вечера мудренее, – Иван тоже вздохнул и закрыл глаза.
Леса он не боялся. Днём ли ночью – сколько в нем было хожено-перехожено, сколько грибов и ягод собрано, сколько растений чудных он видел, за зверьём и птицей наблюдал – лес не таил в себе угрозу. Намного хуже было с родными людьми: в любой момент от братьев могли прилететь брань да колотушки, непонятно за что. Иван снова вздохнул:
– Эх, матушка, зачем ты меня родила, такого бесполезного? Одни несчастья я всем приношу, – из-под зажмуренных век выползла слеза.
Пёс почуял перемену настроения хозяина и ткнулся ему влажным носом в ухо, засопел, словно успокаивая: дескать, спи, человек, сам сказал: утро вечера мудренее. Спи, говорю тебе!
– Иванушка! – посреди ночи услышал ласковый голос, сердце бухнуло в грудь и замерло.
Вгляделся в темноту и увидел белый силуэт, словно из тумана сотканный.
– Кто ты? – за ножичек схватился.
– Не бойся, Иванушка, я твоя мама, – прошелестел силуэт.
– Матушка? – пробормотал, придерживая сердце рукой, чтоб из груди не выскочило. – Матушка…
– Сыночек мой маленький, – вздохнуло облачко. – Сколько ты уже вытерпел за шестнадцать-то годков… Но не отчаивайся, сынок, всему свой срок положен, у всего есть предназначение. Скоро всё узнаешь. Лес волшебный, он поможет тебе, ты только с верной тропинки не сворачивай и помни: не всё то, чем кажется. Помни… – облачко вздохнуло и растаяло.
– Матушка, постой, погоди! – воскликнул Ваня и… проснулся. Лежал по-прежнему на травке-муравке, в освещённых кронах деревьев распевал птичий хор, Буян стоял рядом и пристально смотрел в лицо. Увидев, что хозяин проснулся, радостно тявкнул и влажным языком прошёлся по щекам, дескать, вставай, соня, день на дворе.
– Что ж за сны мне снятся…– пробормотал Иван, сел, провёл руками по встрёпанным волосам. – Вот бы озерко найти или бочажок какой, умыться маленько… Ну, давай поглядим, что там Настя припасла?
Буян облизнулся, клацнув зубами. В суме оказался каравай, приличный кусок копчёного мяса, репка и яблоко. Полкуска мяса Ваня отдал псу, себе небольшой ломоть хлеба взял.
– Попить бы, брат, да? Поищем-ка воду.