Сказка Ю. Роман-сказка - стр. 5
Остальные члены шайки тоже стали тереть глаза, при этом брезгливо, стыдливо морщась, как будто нюхнули крепкого уксуса, с глухим рычанием опустили головы и, словно отступившая стая голодных волков, выжидали, облизывались и глотали слюнки.
Как завороженный, и даже слегка зарумянившийся, как будто от смущения, Цада Гайц медленно поднялся на ноги и, скрестив руки на груди, задумчиво обвел пленников взглядом, как будто не зная, на что решиться, или припоминая что-то давно забытое, из детства или вообще из другой жизни.
Все напряженно ждали.
– Какая, понимаешь, странная зверушка, – наконец сказал он.
Затем повернулся к главному помощнику Мрачу – и вдруг кратко распорядился:
– Пленников отпустить!
От удивления Мрач вытаращил глаза, но тут же подбежал к пленникам и послушно развязал Драпеку.
– А как же наши вещи? – тут же поинтересовался Драпека, осторожно потирая ладонью шишку на лбу.
С недоумением посмотрев на него, а затем на зверушку, Цада Гайц снова застыл в раздумьях и нерешительности. Марья покачала головой и сердито дернула мужа за рукав «молчи ты!», и стала поспешно заворачивать Ю обратно в платок.
Наконец Цада Гайц наклонился и, неуверенно пошарив в куче захваченных вещей, отобрал, разделил и, пожав плечами, разрешил забрать половину из них. В том числе отдал Драпекину цепочку и Марьин наперсток. Но большого сахарного петуха не отдал… Впрочем, Радость-Рябинка и так была до смерти счастлива, – лишь бы им унести ноги подобру-поздорову.
Глава четвертная
Понимаешь!
Они уже были готовы покинуть страшное место, но едва лишь Марья спрятала-завязала Ю в платок, злодеи, словно выйдя из столбняка, снова, еще громче и яростнее зарычали, сжимая круг, еще больше стали похожи на волчью стаю, заскрежетали зубами, как бешеные, готовые в любое мгновенье броситься и растерзать не только пленников, но и своего предводителя. А яростнее всех зарычал мускулистый громила Мрач в своем ярко-красном френче, почерневший еще сильнее, сжимая рукояти кинжалов, кривого и змеевидного. Казалось, даже шерсть на его громадной медвежьей шапке встала дыбом от ярости.
Но тут Цада Гайц с невиданной ловкостью и молниеносной быстротой, сбросив с пня пухлую подушку с кистями, вскочил на пень и на этот раз, выхватив из-под юбки-сарафана тугой кнут, похожий на пастуший бич, оглушительно, так что заложило уши, им щелкнул.
– Понимаешь! – заорал Цада Гайц страшным голосом.
Главный помощник Мрач уронил оба кинжала и, зажмурившись, присел от страха, так что красный френч жалобно треснул в подмышках, а громадная меховая шапка свалилась с головы, обнажив маленький, похожий на птичий, бритый наголо череп с единственным рыжим хохолком. Остальные злодеи в ужасе попятились и со злобным рычанием снова замерли на почтительном расстоянии от главаря, совсем как дрессированные хищники в цирке перед дрессировщиком.
– Для вас у меня найдется кусочек пожирнее и посытнее! – уже спокойнее, ласково-грозно объявил Цада Гайц и, ухмыльнувшись, показал глазами на жирного повара Пехла.
Взгляды всех мгновенно устремились на повара.
Похожий на хорошо откормленного, огромного розового поросенка, Пехл выронил книгу, пронзительно взвизгнул от ужаса, еще больше порозовев, еще больше сделавшись похожим на поросенка, попятился и, схватившись за свой острый, тонкий нож, затряс тройным подбородком и ответил злобным, затравленным хрюканьем.