Скажи, что любишь - стр. 22

А пока…пока шанс есть. Хотя мне отчаянно хочется сбежать, я беру себя в руки и вытаскиваю из закромов равнодушную маску. Не думаю, что бывший муж настроен на долгое общение со своей нелюбимой бывшей женой. Мы с ним не друзья, чтобы радостно бежать друг навстречу другу и долго с упоением вспоминать совместное прошлое. Надо продержаться совсем чуть-чуть, от силы пару минут.

Пользуясь тем, что бортик пока скрывает меня от чужого взгляда, я еще немного сдвигаюсь в сторону. Выставляю перед собой стакан, плюшку в бумажном конверте, и небрежно облокачиваюсь на стойку, пряча свой беременный живот. В такой позе главная улика скрыта, а лицо у меня не поправилось, по нему ничего не поймешь.

Мой кошмар подходит все ближе. И по мере его приближения я понимаю, что опора была не лишней. Ноги как-то подозрительно трясутся, внутри что-то надсадно крякает и бьется в агонии.

Невезение в концентрированном виде. Раз в сто лет выбраться в парк и встретить бывшего мужа, которого в былые времена в такие места и на аркане не вытащишь. Какого хрена он тут забыл именно сегодня?

— Привет, — без намека на радость произносит Кирилл, и у меня сдавливает легкие от невозможности сделать вдох.

Я уже стала забывать какие у него светлые, льдисто-голубые глаза.

Не зачем и вспоминать…

— Добрый вечер, — равнодушно киваю и делаю глоток чая, — какими судьбами?

Смолин неопределенно ведет плечами и у меня колет где-то в пупке. Я вдруг понимаю, что он здесь не один, и вряд ли в таком месте проводят деловые встречи.

Надо же, а со мной никогда никуда не выходил.

Запрещаю себе думать о том, что меня больше не касается, выдавливаю эти мысли за горизонт значимого. Снова пью чай, как ни в чем не бывало кусаю безвкусную плюшку.

— Ты с Ленкой, — это не вопрос.

Хмырь глазастый все замечает. Я невольно подвигаюсь ближе к стойке, стараясь как можно дальше спрятать улики.

— Да, она катается.

— А ты?

А я, сукин ты сын, глубоко беременная, и если ты не свалишь, рожу от страха прямо сейчас.

— Ногу подвернула, — вскинув брови смотрю на него, мол еще вопросы будут или ты, наконец, оставишь меня в покое.

И в этот момент к нам одновременно подходят двое. Ленка и какая-то девица с большими, надутыми губами.

Я невольно поджимаю свои собственные. У меня обычные губы, не вареники, не уточки, не сочный геморрой приболевшей несварением макаки. Просто губешки, розовые, в меру мягкие, без каких-то особых объемов. Немного обветренные…

Может, надо было себе накачать в пол лица, раз он так губошлепых любит? И тогда наш брак заиграл бы особыми красками? Представляю себя с жирными ярко-накрашенными валиками и фыркаю. Смешно.

На самом деле за дурацкими мыслями прячется страх. С каждой секундой все сложнее делать вид, будто меня не волнует присутствие бывшего мужа. Еще как напрягает! До тряски.

Я старательно жмусь к стойке, надеясь скрыть свою тайну. Ребенок, до этого бодро танцевавший в животе, теперь настороженно замер и лишь аккуратно трогает меня изнутри, будто спрашивая все ли в порядке.

А оно ни фига не в порядке! Потому что девка сходу хватает Смолина под руку, льнет к нему как кошка.

Мне плевать. Честно. Просто небольшой вьетнамский флешбэк и приступ застарелой тахикардии.

Я принципиально не смотрю на сладкую парочку, вместо этого улыбаюсь подоспевшей Ленке. У нее аж шапка на бок съехала, так она спешила на помощь. И ей, в отличие от бывшего мужа, хватает одного взгляда, чтобы понять, почему приросла к стойке. Она тут же пристраивается рядом, встав так, чтобы по максимуму загородить меня от чужого любопытства. Это, наверное, даже смешно, только мне не до смеха.