Скажи, что любишь - стр. 21
— Ладно я – тонкая и звонкая, а что ты там будешь делать? Перекатываться плашмя по льду, изображая большого счастливого тюленя.
— Спасибо, добрая ты девочка, — смеюсь, когда подруга изображает ласты и хлопает ими себя по бокам, — я просто посмотрю, как люди развлекаются, позавидую белой завистью.
— Да ну…
— Я же знаю, что ты любишь кататься, — хватаю ее за руку и тяну туда, где ярким забором отгорожен каток с праздничной елкой по центру, — вперед. А я постою, побалдею.
Она нехотя сдается и идет за мной, что-то причитая себе под нос. Я не особо вслушиваюсь. Подруга обожает коньки и не должна отказываться от удовольствия, только потому что я не в состоянии составить ей компанию. Пусть катает, а я пока отдохну, переведу дух, попью чаю с малиновыми пончиками.
— Уверена? — снова уточняет она, уже прижимая коньки к груди.
Я киваю и подталкиваю ее к лавке.
Лена переобувается, профессионально затягивает шнурки и выходит на лед, как царица. Ее движения прекрасные и уверенные, осанка такая, что засмотришься. Она очень красивая, но до сих пор одна, потому что цитирую «вляпаться в коровью лепеху можно быстро, а вот отмыться начисто уже не получится». У всех есть некрасивые истории в прошлом, от своей она еще не отошла.
Пока подруга нарезает круги по голубому льду, я покупаю чай в ярком бумажном стакане, плюшку и нахожу удобное местечко возле катка. Облокотившись на высокую стойку возле бортика, кусаю румяную выпечку, запиваю горячим напитком с насыщенным ароматом апельсина и корицы и жмурюсь, как довольная кошка.
Мне вкусно, тепло и хорошо. Детка в животе танцует в такт льющейся из динамиков музыки. Снежинки плавно кружатся. Кругом огоньки и счастливые лица…
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Меня будто колет изнутри, бьет наотмашь дурными предчувствиями. В тот же миг булка теряет вкус, чай превращается в вонючую мочу. И мерцающие огоньки над катком на самом деле не просто ласково подмигивают, а истошно семафорят об опасности.
А еще я вижу Ленку. Она мчится ко мне не художественным стилем, а как заправский конькобежец.
— Свет! — с размаху влетает в бортик и едва успевает схватиться за него, чтобы не повалиться на лед, — тебе надо уходить! Здесь Смолин!
Стоит услышать эту фамилию, как меня парализует.
— Слышишь меня? Иди к детским аттракционам. Он туда точно не сунется, а я переобуюсь и прибегу, — подруга истошно дергает меня за рукав, — Светка, блин! Не тупи! Тебе сваливать надо!
Надо…но поздно.
Потому что я вижу Кирилла, разговаривающего с кем-то по мобильному. И он точно меня заметил! Смотрит в упор, медленно кивает, здороваясь. А потом, вместо того чтобы свалить по своим мега важным Смолинским делам, неспешно шагает в мою сторону, по-прежнему не убирая телефона от уха.
Да какого хрена?! Что ему от меня надо?
— Черт! — пищит Светка, — Черт! Черт!
— Спокойно, — шиплю сквозь зубы, — Не трясись. Иди переобуваться.
— Но как же ты? Одна?
— Справлюсь. Сильно не торопись.
Ее нервное присутствие совершенно не поддерживает. Оно, наоборот, заставляется дергаться еще сильнее, потому что Лнка хорошая, но импульсивная, и порой выдает такие реакции, что кроме как рука-лицо и не сделаешь ничего. Я не хочу, чтобы она бахнула при Кирилле какую-нибудь дичь, после которой точно уже ничего не исправить.