Сказея: Железная хризантема - стр. 14
Лейтенант открыл мой паспорт.
– Лин… – дальше он прочел по слогам, – Хангсяновна Йонгши
– Да, китаянка. Гражданство недавно получила по маме. Она русская.
– То-то я смотрю говорите без акцента.
Полицейский переписал мои данные на листочек и протянул мне визитку.
– Мы еще не знакомы. Держите. Я всем раздаю. Если что, звоните. Участкового надо знать в лицо.
– Надеюсь не пригодится, – усмехнулась я, чем, казалось, его обидела.
– Всего хорошего, – кивнул он и перешел к следующей квартире.
Я закрыла дверь.
– Плохо! Очень плохо! – Вольдемар нахохлился и перелетел на стол.
– Чего ты? Обычный опрос свидетелей.
– Он твои данные переписал. Может пробить. Ты у него любопытство вызвала. Иностранка, красавица.
– Простую проверку паспорт должен пройти. А копать глубоко он не будет. Повода нет.
Вольдемар неодобрительно покачал головой и включил телевизор – в последние дни он увлекся политическими ток-шоу – а я пошла готовить себе ужин.
Этот сон-воспоминание я любила.
– Пап, а почему тебя злым считают?
– Кто? – он удивляется и отрывается от какого-то сложного аппарата, который пытался настроить.
– Ну… все, – я стараюсь уйти от вопроса.
– Иди сюда, – улыбается он.
Я подхожу, он поднимает меня и сажает к себе на колени. Я тут же обнимаю его и прижимаюсь к колючей щеке. Мне нравится слушать его так: тогда его голос звучит как будто везде, даже внутри.
– Понимаешь, Лин, в мире, безусловно, много добрых людей и существ. Но также много и злых. Очень злых. Если такое зло ворвется туда, где живут добрые и хорошие, то у них не будет шансов справиться и защитить себя. Для этого им тоже придется становиться злыми. Значит должен быть кто-то, кто встанет стеной, отделяя злых от добрых. Тот, кто не даст плохим прорваться к хорошим. А как это возможно? Как можно не пропустить нечто, преисполненное ярости и ненависти?
– Как?
– Нужно быть страшнее. Таким, чтобы любое зло поскуливая убегало только от одного вида стража, охраняющего границу между плохими и хорошими. Тогда как, по-твоему, этот страж – добрый или злой?
– Добрый, конечно. Он же хороших охраняет.
– Это если откуда-то сверху смотреть и всю картину разом видеть, то оно то так и выходит. А если со стороны добра? Оно ведь не всегда разумное то. Хоть и доброе. Зла то давно не видело, забыло уже. Все норовит границу то перейти – любопытно ему, что там, на злой стороне. А страж грозный, не пускает. Может и по шапке надавать за настойчивость. А кто все же на ту сторону заглянул, тот в ужас пришел, какие там чудища водятся. А страж, выходит, у чудищ главный, раз его там все боятся. Вот и получается, что этот защитник и выглядит для всех как самое большое зло. Для чудищ злых – потому что бьет и не пускает полакомиться. Для тех, кто на стороне добра – он, значит, повелитель чудищ, самый страшный монстр и есть. Сказки про него страшенные начинают детям рассказывать. Те своим детям, да доврут еще что-нибудь от себя, чтобы пострашнее было. Так и выходит потом, что никто уже и не сомневается, где самое большое зло живет. В доме этого стража. А раз зло, значит его побороть надобно, чтобы землю от него освободить. Вот добрые и снаряжают героев, чтобы значит, стража то убили. Неразумные. Не знают, что за этим последует.
– Ну хорошим героям то этим можно же объяснить все, – шепчу я.