Сказания древа КОРЪ - стр. 105
В жгучий полдень косцы находили тень под телегами и в густой мешанине кустов и водолюбивых деревьев, перевитой хмелем. Перекусывали подсоленным ржаным хлебом, запивая прохладной, из ледников, простоквашей, принесённой жёнами и дочками. Ещё вкуснее казалась ключевая вода для тех, кто в силах был сбегать вверх к родникам. Ужинали после заката при свете костров, поедая из общего котла кашу из полбы деревянными ложками.
В семье Бориса, Иванова сына, охотой не увлекались. Негде было гоняться за зайцами, а птица пролетала над Ивановкой так быстро, что, догони её заряд дроби, она упала бы на территории соседа. К тому же ружейные заряды обходились в копеечку. А на четверых недорослей была в наличии одна пара зимних сапог. Став владельцем доходной вотчины, сын Борисов в руки ружья не брал, не привычно было. И душа, видно, не желала лишать жизни русака или болотную курочку. Немало дичи покрупнее, двуногой, настрелял огненного боя мастер на пространстве между Москвой и Парижем. Не привлекли его внимание и ягоды. Таскать в дом бураками и вёдрами землянику, малину, ежевику, даже полюбившуюся ему полевую клубнику отставной штабс-капитан предоставил дворовым женщинам, да дочкам и охочей до этого дела супруге. Сыновья к собирательству были равнодушны. А вот грибная охота и в гораздо большей степени ловля рыбы вызывали счастливую улыбку на широком, крепком лице природного хозяина и хранителя земли.
Во времена легендарные одной из причин выхода рек из берегов наши деды называли большой приплод в иные годы у водоплавающих тварей. Крестьяне бросали все дела и устремлялись к берегам кто с чем, только не с удочками. Засмеют. Тащили неводы, бредни, какие-то загадочные вятели и недотки, перегораживали ими реки. Слава Богу, динамита ещё не придумали. Особый охотничий азарт испытывали ребятишки и бабы, устанавливая ловушки из связанных юбок и решет, полос холста. Нетерпеливые выхватывали рыбу из воды прямо руками, ибо добычи некуда было деваться от тесноты. Забьётся сообразительный налим под корягу, в норку к перепуганному раку – и там жадные человеческие пальцы достанут. Заодно и рака прихватят: не к хлёбову придётся, так сгодится для наживки на крючок.
Корнин относился снисходительно к такому истреблению живого сверх потребности в пище, понимая охотничий азарт. Но сам в безумной бойне не участвовал. Он предпочитал выследить и отловить на удочку своего особого язика, свою плотицу, своих щук и жерехов, окуней, линей. Даже пескари и лошки у него были свои, узнаваемые в «лицо». Он представлял их в своём воображении заранее, насаживая на крючки разных размеров шарики из хлебного мякиша, червячков, нарезку из раковой шейки. И удочек у него был целый арсенал – в особом шкафу. Отдельный выдвижной ящичек Корнин приспособил под грузила и поплавки разного цвета, замысловатой конфигурации. А лесу изготовлял собственноручно из волос лошадиных хвостов. Прикрепив к ним крючки и грузила, поплавки, наматывал снасти на специальные катушки. Их изготовляли по его заказу в столярной мастерской. Выходя или выезжая на рыбалку со слугой или с детьми, укладывал до дюжины катушек в особую сумку на плечевом ремне. Не та, так другая пригодится. Жена Александра страсти мужа к ужению не разделяла.