Сказание о лесных - стр. 21
Ворона в храме не было, но родное слово резануло по сердцу и заставило вспомнить.
Лилиэль – достойная эльфийка.
А ещё у неё есть сердце, и ни им, ни честью она не готова была поступиться.
…Острый кинжал резко вошёл между рёбрами, заставив вздрогнуть от боли. Белоснежное платье утонуло в багровом.
4.
«Мой медальон — моё сердце, и я отдаю его тебе, несмотря ни на что. Даже если все боги против нашей связи».
Чёрная пустота разрасталась с жуткой скоростью, разъедая сущность. Ворон не чувствовал ни ненависти, ни боли, казалось только, что рёбра онемели. Каменный город со светящимися цветами превратился в нечто жуткое, утопающее в гнили, а его жители стали тенями, без единого луча.
Как бы ни шипела душа, разумом Кёльберг понимал: чем раньше он вернётся к сестре, тем скорее стихнет боль.
V. Закатное
1.
Запах полевых цветов и озёрная прохлада порождали дурман. Лисица с упоением лежала среди трав и любовалась блестящей гладью, пока Марта следила за варевом в котелке.
– О, никак Полудница, – Тэми вгляделась вдаль и увидела белёсую тень. Та кралась аккуратно, минуя местную нечисть.
– Зря старается, – усмехнулась Марта. – Они если и засыпают в поле, то только с крестом и косой в руках.
Тень растворилась вдали. Зато приближался некто другой. Лисица с любопытством смотрела, как чёрная точка в небе постепенно снижается и кружит над полем. Ей много чего хотелось высказать Кёльбергу, начиная от возмущения. Это ж надо было бросить их в разгар огненной ночи и молча исчезнуть!
Ворон приземлился рядом с Мартой. Та поняла брата без слов, ощутив, как разрывается сердце Кёльберга.
– Выросли вы совсем, – покачала головой ведьма. – Не переживай: сейчас прогоним твоё горе.
…Ругать ворона последними словами лисице неожиданно расхотелось.
2.
В лесной ночи осталось много слёз и воспоминаний о той, с кем Кёльберг проводил зимовку. Благо, зелье сестры подействовало, и душу обернул покой. Ворон тенью плёлся следом за ведьмой и лисицей, борясь с желанием упасть и колотить руками землю. Только городские стражники не так поймут, и будет ещё хуже.
– Ярмарка! – Тэмира, завидев цветастые шатры и призывы торговцев, устремилась в самую гущу. Марта с беспокойством взглянула на брата и пошла в ближайшую таверну. Зелья зельями, а выпить и выговориться ворону надо было. Биться о землю, стучать по столу, стонать, кричать – что угодно, лишь бы не заталкивать горе внутрь, где оно будет разрастаться подобно чудовищу.
3.
Хороводы, песни, цыганские юбки и всеобщая радость казались настолько фальшивыми, что хотелось свернуться в клубок и затаиться в тёмном уголке. А ведь Тэми любила ярмарки – каждый раз носилась посреди лотков, и только Кёльберг вовремя останавливал, чтобы от излишней радости не разнесла прилавок.
«Негоже друзей бросать, ой негоже», – ноги сами увели от всеобщего веселья к таверне, где обосновались ведьма и ворон.
4.
– А сейчас перед вами выступит знаменитый Эллиат, сказочник и путешественник! – аплодисменты и крики пришлись так некстати, что Марта пожалела о решении отправиться в город. Кёльбергу наверняка хотелось забиться в угол потише, а не попасть в разгар непонятно чего.
Тем временем на сцену поднялось нечто, одетое в багровый балахон. На шее блестела защитная руна. Ведьма удивлённо уставилась на путника.