Скандал на кафедре Высших - стр. 36
- Знаешь, Айрин, - свекровь вновь берет расческу, проводя по красиво уложенным в свободные волны прядям, и я прикрываю глаза от приятных ощущений, - я ведь поначалу была против этого брака. Когда только услышала – хотел приехать и поскорее вразумить сына от новой Скалопендры, решивший присосаться к выгодному холостяку.
Я распахиваю глаза – и мы встречаемся взглядами в зеркале, где отражается пожилая статная женщина с каким-то надрывом в улыбке – и сияющая молодостью симпатичная девушка, что смотрит с растерянностью и страхом.
- Да-да, дорогая, не удивляйся. Даже после знакомства с тобой у меня оставались сомнения. Но теперь я просто уверена, что вы с моим сыном составите прекрасную пару – а я обрету в своей семье еще и дочь.
Она замолкает, и вновь расчесывает меня, уже улыбаясь спокойно, и смотря вниз, слегка шмыгая носом. Я же радуюсь, что она не видит панику в моих глазах, и того, как тяжело мне проглотить все это, не рассказав все в ответ.
Это слишком, кажется. Совершенно лишнее, учитывая наш договорной брак и грядущий развод после. Нужно обязательно поговорить с Тодд’сом и убедить его рассказать правду матери – как бы она не опекала его, она не заслуживает такой обман.
Решив про себя, что сразу после торжества я скажу декану все, что по этому поводу думаю, со скрипящим сердцем я старательно натягиваю на лицо вялую улыбку – и кладу свою ладонь поверх руки свекрови.
- Мне кажется, достаточно. Пойдемте в зал.
Она кивает, и я со вздохом поднимаюсь со стула, направляясь в украшенное помещение. Когда Майрина говорила про цветы и белые скатерти, мне казалось, что зал будет выглядеть пошло – но на самом деле каждая мелочь была подобрана со вкусом, и любой штрих оказался продуман и сделан приятно глазу. Пока здесь еще суетились помощницы, раскладывая столовые приборы и до миллиметра выверяя каждую салфетку, я ныряю в небольшой коридорчик между кухней и украшенным помещением.
Здесь как раз есть небольшой диванчик, где можно отсидеться до прибытия гостей. И набраться духу, так как…
- Дорогая племянница.
Я замираю, сжимая кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Дядя Розман, собственной персоной вышагивающий из-за угла, держащий чуть повыше локтя мою маму – и мне стоит большого труда, чтобы убрать с лица страх, и спокойно стоять неподвижно.
- Дядя, мам. Вы рано.
Мужчина подходит, слегка дергая женщину, чтоб та тоже шагала, и у меня сжимается сердце от этой сцены. На самом деле, за все время я видела и похуже – намного хуже, если уж откровенно. Но все равно никак не могла привыкнуть, как этот скользкий сукин сын обращается с некогда не замечавшей его женщиной – так, будто это всего лишь кукла в теле человека.
- Да, решили приехать заранее, - скалится в улыбке дядюшка Розман, и вновь зачем-то одергивает замечтавшуюся маму, - решили подольше побыть с нашей девочку, верно?
- Да, - кивает мама, что делает почти всегда, когда дядя задает ей вопрос.
- Ты рада видеть дочь, Лесия? – усмехается дядя, при этом наблюдая за моим лицом, которое уж точно в этот момент медленно теряет краски.
Я смотрю в некогда красивое лицо, что за последние годы просто утратило всякий нормальный вид. Искусанные от вечного нервного состояния губы, темно-коричневые круги на фоне сероватой бледности лица, и потухший, совершенно неживой взгляд – вот то, что осталось от идеала красоты моего детства и юности, который я ежечасно видела перед собой.