Синий взгляд смерти. Полночь - стр. 63

– Мамка! – Отчаянный крик разом убил и страх, и разум. Луиза рванулась к погибающей дочке, не разбирая пути. Может, она прыгнула с крыши, может, упала, может, слетела… Или это была не крыша, или вообще не было ничего, кроме зовущей мать малышки, живой ли, мертвой ли, но дочки, кровиночки, существа, за которое только и стоит умирать. И неважно, что станется с тобой, только б Цилла смеялась и плакала, только б она была. Луиза что-то отпихнула, что-то перескочила, упала, поднялась, вцепилась в заступившую путь снулую килеанью морду, та размазалась в кашицу, как сгнившие в вазе цветочные листья.

– Мама… – уже не кричало, хрипело где-то за зеленой струей, за спинами встающих один за другим дохлых кавалеров, – мамо… чка!

– Я тут! Тут!.. Я с тобой… Святая Октавия, кто-нибудь, помогите! Не дайте этим… Этому! Цилла, нет! Нет!!!

Смерть Халлорана оказалась лишь началом, но Робера это не удивило, его вообще ничего больше не удивляло. Вечно сомневающийся человек куда-то делся, пропал, растворился во вдруг переставшем быть фальшивым Проэмперадоре. Эпинэ действовал, как заведенные кем-то куранты, бездумно и правильно. То есть он понимал, что прав, уже решив, сделав, приказав… Так он велел стрелять у Святой Денизы по очередным черноленточникам. Так он перебрался в городские казармы на Арсенальной, и туда сразу же стали стекаться известия, которые могли не добраться до дворца. Другое дело, что известия эти были, как бурчал Дювье, «надо б гаже, да некуда».

В центре с грехом пополам разгребали, зато забурлило в северных предместьях, у Поганого канала и на Кузнечных дворах. Одновременно и сильно. У «Поганки» городская стража справилась своими силами, к Кузнечным пришлось посылать подкрепления. Два десятка кавалеристов погнали коней грязными безлюдными улицами; поднялась и повисла в воздухе похожая на зеленоватый дым пыль. Эпинэ проводил ускакавших взглядом и впервые за несколько часов подумал о женщинах, за которых он отвечал, как любой посмевший отказаться от одиночества мужчина.

Графиня увезла Марианну в Ноху, графиня должна уехать… Первое передал побывавший у Капуль-Гизайлей южанин, о втором они с Левием договорились еще вчера. Что ж, будем надеяться на Арлетту и на церковников, потому что Проэмперадор не может отвлечься ни на минуту. Нет у него такого права. После лжи над телом Катари – нет.

– Монсеньор…

Снова гонцы, снова доклады о разгоне очередной толпы. В этот раз – на левом берегу, перед Узким мостом.

– Отлично, – холодно одобряет некто, засевший в душе. – Перекрыть мост намертво, потребуется – поджечь.

Хорошо, что на Узком – деревянный настил, а дождя нет вторую неделю. Плохо, что мостов через Данар много, и мостов каменных.

– Жильбер, отправь два десятка на разведку. – Лэйе Астрапэ, он в собственной столице думает военными понятиями! – В южные кварталы правого берега.

– Да, Монсеньор. – Адъютант тоже на войне, и куда больше, чем был, сжигая Сэ. – Может быть, им на обратном пути… заехать в Ноху?

– Пусть заедут. – И расскажут, что Марианна жива, здорова и спокойно ждет ночи вместе с графиней. Пусть хоть так, на большее сил все равно нет.