Синдром Настасьи Филипповны - стр. 25

Они повели себя в точности, как начальник паспортного стола Нечипоренко М. Н.

– Что ж, по-вашему, Пушкин был еврей? – ахнул один из агентов.

– Очень может быть, – невозмутимо подтвердила Элла. – Главное, по материнской линии. В Израиле считается: главное, чтобы мать была еврейка, а кто отец – неважно.

– А у Пушкина мать была еврейка? – упавшим голосом спросил тот же агент.

– Надежда Осиповна? Весьма вероятно. Понимаете, ее дед, Абрам Петрович Ганнибал, был родом из Эфиопии, – принялась объяснять Элла вербовщикам, для которых все, что она им сообщала, являлось новостью. – Там есть семитское племя – талаши. Недавно их с большим скандалом вывозили в Израиль. Нам на политзанятиях рассказывали. Вот я и подумала: может, прадед Пушкина тоже из них? Говорят, многие талаши похожи на Пушкина.

– Все это к делу не относится, – негодующе вмешался второй Иваныч-Петрович. – И вообще все это ваши домыслы. Вы не знаете, кто ваши родители.

– Но ведь и вы этого не знаете, – лукаво улыбнулась Элла. – Вы не можете знать наверняка. Я знаю только одно: я появилась на свет, потому что был фестиваль и потому что не было резины. Это мне в детдоме объяснили. Но для вас я – кадр ненадежный. У вас нет стопроцентной уверенности. Нет и быть не может.

Мужчины обменялись тоскливыми взглядами. Ценный кадр ускользал. Великолепная внешность, недюжинный интеллект, склонность к языкам и поразительная живучесть. Да еще и спортивные достижения. В Комитете госбезопасности чрезвычайно высоко ценились спортивные достижения, а Элла была щедро наделена талантами своей расы, гениально проявившей себя в музыке и спорте.

– Давайте посмотрим на дело с другой стороны, – заговорил один из вербовщиков сдобным голоском. – Вы сами не понимаете, от чего отказываетесь. Профсоюза у нас нет, зато столько льгот, столько возможностей карьерного роста! Вас могут послать на работу за границу! – В его голосе слышался прямо-таки трепет. – Разве вы не хотите поработать за границей?

Элла смерила его взглядом. Ему, как, впрочем, и его товарищу, работа за границей не светила. Самое большее, на что они могли рассчитывать, это военная пенсия, вечный статус носителей государственной тайны, то есть невыездных, ну, может, продуктовый паек к празднику и путевка в санаторий.

– Нет, не хочу, – сказала Элла.

Они опешили. Такой ответ не входил в сценарий. Элле этот сценарий уже начал сильно надоедать.

– Вы читали речь Брежнева на XXV съезде КПСС? – спросила она строго.

На сей раз Иванычи-Петровичи переглянулись с тревогой, напоминавшей скорее панику. А что они могли сказать? «Нет, не читали»?

– Разумеется, – с достоинством процедил один из них.

– В таком случае, – продолжала Элла, наслаждаясь их замешательством, – вы должны помнить, что там сказано: в период развития социализма на его собственной основе управленческие функции усложняются настолько, что ни один человек не может считать себя специалистом по всем вопросам. – Элла свободно несла всю эту ахинею, прекрасно понимая, что опровергнуть ее они не смогут. – Вот и давайте соблюдать разделение труда: я буду специалистом по Южной Африке, а вы занимайтесь своим спецотделением.

Она поднялась из-за стола и направилась к двери.

– Эй, погодите! – спохватились вербовщики. – Вы должны дать подписку о неразглашении!