Сильный духом, холодный сердцем - стр. 10
— Вытащили парня из машины. Не знаю, спасут ли медики… Тяжелый.
— Ох, страшная у вас работа.
Мы стоим перед Викой, я наклоняюсь, поправляя одеяло на коленях.
— Но нужная работа! Вы спасаете чужие жизни!
— Чужих спасаю, свою не уберег, Любовь Викторовна.
Одеяло сползает с коленей, при этом Вика никак не реагирует, сидит, словно мумия.
— Не надо отчаиваться. Динамика положительная есть.
Захожу в ванную комнату, умываюсь. Вытираю руки и лицо полотенцем. Соседка выключает вскипевший чайник.
— Пирожков испекла, — ставит она тарелку, наливает чай.
Я плачу бывшей медсестре нашей центральной городской больницы и моей соседке по совместительству, чтобы она ухаживала за моей женой, пока я на смене. Любовь Викторовна меня периодически подкармливает.
Откусываю большой кусок пирожка с ливером и запиваю чаем.
— Мы и женаты то были всего ничего. Я пересел, понимаете, — смотрю в некогда яркие, а нынче потухшие серые глаза пенсионерки. — Вика на заднем сидела, а я на переднем, а потом она вдруг попросила меня пересесть, мол, город, здесь плохо видно… А водитель отвлёкся и…
В те дни, когда нас вызывают на дорожные происшествия, мне особенно больно. Тянет на какую-то идиотскую откровенность. Впрочем, соседка жалеет. Садится рядом, касаясь плеча.
— Мы влетели в кузов грузовика, автомобиль такси смяло в клочья, как в чертовой видео-игре. Если бы я был на переднем…
— Этого никто не мог знать, Олег Борисович. Это дело случая, вы же сами это понимаете. Каждый день происходят сотни авто происшествий, просто вам не повезло.
— Мы попали в аварию, шофера убило. А Вика… Моя жена годами смотрит в одну точку, она калека. И меня в тот день убило, Любовь Викторовна.
— Выпить вам надо, Олег Борисович, — встает соседка и достает графин, наполненный водкой, наливает две стопки.
— Принес ее на руках после больницы, в эту квартиру, а ведь мы должны были жить здесь долго и счастливо. Я должен был служить, а она работать в школе учительницей, когда закончит ВУЗ. Ей всего девятнадцать было, студентка первого курса, у меня на руках, завернутая в одеяло с перебинтованной головой… Иногда я думаю, что был слишком холоден с ней, но у меня характер такой, натура такая.
— Она была счастлива.
Выпиваю залпом, не поморщившись.
— Уложил на кровать, мать пыталась улыбаться, что-то говорить, а Вика, она… Она не слышит, не видит и не чувствует. У меня своя боль, которая никого не волнует. Лекарства по сетке, по каплям. Должен был сказать: сиди, где сидишь, но я пересел. Я нарушил правила.
— Это была ее судьба, здесь нет никаких правил, Олег Борисович. К тому же, я уверена, что когда-нибудь она поправится.
Поднимаю равнодушный взгляд на соседку.
— Разрушенные рефлексы не восстанавливаются, Любовь Викторовна, вам ли, как медработнику, это не знать.
6. Глава 5
Олег
Сквозь сон слышу резкий сигнал, подрываюсь и становлюсь по стойке смирно. На автомате начинаю натягивать форму, одновременно с этим жму кнопку приема. Штаб вызывает напрямую, диспетчер чеканит, быстро и четко, как на автомате, значит что-то серьезное.
— Так, Кириллов, выезжайте! Садовая, 10. Центральный район, в школе обрушился потолок в спортзале. Под завалами двое и, возможно, больше детей.
Сегодня удалось вздремнуть. Когда так резко просыпаешься, перед глазами мелькают мошки, но я привык. Я должен действовать по инструкции, а значит собраться обязан за долю секунды.