Сила инстинкта. Часть 1 - стр. 15
Сразу привлек внимание вогнутый фасад, по бокам которого росли тюльпаны и вздымались вверх витые каменные колонны, украшенные причудливыми орнаментами. С каждой стороны этих колонн было по три, и почему-то все они кучковались очень тесно друг к другу, в то время как остальная просторная часть фасада оставалась незанятой. Интересно, что сверху эти колонны были как будто срезаны, и срезаны наискосок, отчего создавалось впечатление какой-то незавершенности. Как будто разуму была дана возможность самому домыслить идею неведомого архитектора. Это впечатление укреплялось еще и всякими линиями и завитушками самых разных форм и размеров, которые как будто уходили куда-то вверх, а потом резко обрывались.
Подобные завитушки виднелись и на самом строении, правда, только между верхним этажом и аттикой. Большие окна в форме эллипса, по шесть на каждом ярусе, придавали дому вид непреступной крепости. Л-образная крыша, неповторимый дизайн и чрезмерная декоративность – все это красноречиво говорило о том, что постройкой занимались еще в 18 веке и относилась она к эпохе Растрелли.
Антон Ковров очень любил направление барокко. Хотя, если спросить его, чем оно отличается, скажем, от классицизма, он бы не ответил. Почему? Да потому что не знал. Как-то раз он несколько часов кряду простоял у одного красивого особняка, который произвел на него неизгладимое впечатление. Пришел туда не для того, что любовался красотами архитектуры, о нет. Дело там было личного и, можно даже сказать, интимного свойства. Но когда долго стоишь на месте без дела и перед глазами у тебя дом, волей-неволей всматриваешься в детали.
Вот и Антон всматривался. Очень уж он в душу ему запал. Потом только узнал, что стиль, в котором дом был построен, называется барокко. С тех пор безошибочно или прочти безошибочно мог определить строение в этом стиле по определенным признакам. Таким, например, как преобладание сложных криволинейных форм и замысловатые орнаменты.
Антон шел по выложенной разноцветной мозаикой дорожке, придерживаемый с двух сторон лакеем и хозяином дома, хотя, в общем-то, в этом нисколько не нуждался. Рана, как он сам чувствовал, была неглубокой, так что давала о себе знать только в момент резкого поворота влево. Единственное, что могло беспокоить молодого студента, так это инфекция, которая могла попасть в кровь. Однако, будучи человеком хоть и романтичным, но отнюдь не впечатлительным, он не придавал этому большого значения. Если рану вовремя обработать, столбняка можно избежать.
Вот распахнулись огромные двустворчатые двери, легонько скрипнули тяжелые петли, и они оказались в шикарной гостиной, каких студенту третьего курса Государственного Юридического Университета видеть еще не приходилось. Даже у генерала Вострикова, который недавно вернулся из Индии и привез оттуда украшений для своего дома рублей, наверное, на тысячу, и к которому они с матерью были приглашены прошлым летом, было не так изысканно и богато, как здесь. Это даже несмотря на то, что в своем кругу генерал слыл человеком неповторимого и изящного вкуса, умудрявшегося совмещать западную сдержанность с восточным шиком.
В доме Островских, правда, востоком и не пахло, но вот шик чувствовался во всем. Картины, висевшие на стенах, изображали каких-то герцогов и герцогинь в пестрых одеяниях, а статуи возле широкой лестницы, ведущей на второй этаж, были похожи на мифических птиц-грифонов с мечами наперевес. Они, словно два стражника, охраняли ее от посторонних. Действительно, довольно оригинально, в стиле старинных замков времен Вальтера Скотта.