Сила инстинкта. Часть 1 - стр. 14
– Илья Ильич? Папенька, да ведь он был у нас на прошлой неделе.
– Ну и что? Разве ты не рада такому гостю?
А это еще кто такой, подумал Ковров. Неужели ухажер?
Да нет, не может быть. Хотя почему, собственно, не может? У такой девушки, как Марго, этих ухажеров должна быть целая орда.
Нет, так не годится, нужно внести ясность, а то на душе как-то неспокойно.
– Маргарита Петровна, а почему вы так не хотите принимать у себя этого Илью Ильича? Он вам не нравится, да?
Спросил, и тут же пожалел об этом. Вышло совсем уж бесцеремонно. Как будто он, в конце концом, имеет право на что-то претендовать. Но Марго искренность юноши оценила, и даже улыбнулась.
– Антон Семенович, – ответила она, – все дело в том, что Илья Ильич по-своему неплохой человек, но мне непонятно, отчего он добивается моей руки. Ведь я ему еще давеча дала понять, что между нами ничего нет и быть не может.
– Марго, родная моя, ты несправедлива к нему. Просто ты его плохо знаешь. Я уверен, когда познакомишься с ним получше…
– Папенька, что ты такое говоришь! Я знаю его достаточно, и признаюсь честно, у меня нет ни малейшего желания продолжать такое знакомство.
А она, оказывается, может и от ворот поворот дать, отметил про себя Антон. Надо же!
Карета Чернокуцкого сбавила ход и остановилась возле небольшого особняка, который, по-видимому, и принадлежал Островским. К воротам тут же подошел престарелый лакей, одетый в форменную ливрею, расшитую галунами. Он отворил ворота, а Игнат легко хлыстнул лошадей, чтобы те проехали в дом. Когда подъехали к извозчичьей, остановились. Чернокуцкий проснулся и стал тереть кулаками глаза.
– Узнал Вас, узнал, Евгений Палыч! – Затараторил лакей, подбегая к карете. – Узнал Вас, голубчик!
– Вечер добрый, старик. – Протянул граф, вылезая из экипажа и пожимая обрадованному лакею худую, сухощавую руку.
– Евгений Палыч, может, чайку с дорожки? Так это мы вмиг организуем, только слово.
Предложил он это так участливо и с такой добротой, что пьяный граф даже растрогался.
– Да ну что ты, старый, это лишнее. Спасибо тебе. Вот что-нибудь покрепче…
– Понял-понял! – Замахал руками лакей, умудряясь при этом виртуозно надеть белую перчатку на правую руку, которую он снял для того, чтобы поздороваться с Чернокуцким. – Будет исполнено. Вы главное в дом пожалуйте, милостивый государь, а наше-то маленькое дело мы исполним, уж будьте покойны. На то и служим.
Из пролетки тем временем вышел Островский, помогая спуститься Антону. Увидев хозяина, лакей тут же к нему подбежал. Удивленно посмотрел на незнакомого ему человека, но уже в следующую секунду лицо его снова приняло прежнее выражение, как будто старик потерял всякий к нему интерес. Лакей ничего не говорил, но было видно, что он ждет распоряжений.
Распоряжения эти тут же последовали.
– Василий, немедленно проведи этого человека в гостиную и посмотри его рану. Это может быть серьезно. Я подойду позже.
Василий учтиво склонил голову.
– Прошу прощения, Петр Петрович, – нехотя произнес он, – вам пришло письмо от Ильи Ильича Ремизов. Пришло сразу после вашего ухода.
– От Ильи Ильича? Это хорошо.
Антону хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, что дом этот ему безумно нравится. И даже не богатством, – а выглядел он безумно богато – а скорее своей декоративностью и вычурностью форм.