Сибирский ледяной исход - стр. 20
− Где это, вы так, голубчик, натрудились, в неполные тридцать лет? Виданное ли дело, так себя проморозить, − расспрашивал врач, простукивая грудь и слушая хрипы в пораженных воспалением легких.
− На севере, доктор, − дважды в полынью нырнуть пришлось, − отшучивался Колчак.
− Хотелось бы знать, что вы там искали и нашли ли? А вот здоровье вы свое навек потеряли, – вдруг, как будто рассердившись на легкомысленного пациента, высказался доктор, осматривая распухшие суставы на ногах.
Врач выписал согревающие мази, таблетки и рекомендовал не тянуть, а поехать в санаторий на грязи и воды, где следует пожить месяца три, а то и полгода, чтобы немного восстановиться и снять воспаление.
− Непременно, доктор. Вот жду направление к южному морю, − снова шутил Колчак, представляя, как от боевого огня японских крейсеров ему скоро придется «согревать» свой простуженный организм.
Вспоминая жену, сына Ростислава, Колчак подумал, что судьба развела их. Главное, что они теперь в безопасности. Ему же выпала честь и счастье быть с той, которую ему определило провидение. Он вспомнил необыкновенное чувство, которое посетило его, когда он встретил ее, свою последнюю любовь – Анну на офицерском собрании в Гельсингфорсе.
Они встретились, встреча эта была предопределена, а вскоре почувствовали оба: это – судьба. И ничего в тот момент не стало препятствием: ни служба, ни то, что оба были не свободны.
Испытав вновь чувство любви, Колчак, казалось, парил над землей: мальчишеское, задорное настроение не покидало его в походах. В это время зрелому мореходу удавались невероятные замыслы, и он сумел добыть ряд ярких побед в борьбе с грозным флотом Германии. Победы эти были добыты не просто в сражении, а благодаря искусной разведывательной работе, выстроенной радиоигры, расшифровке намерений врага, когда на его пути, куда бы он ни собирался идти, появлялись минные заграждения. Это был вдохновенная работа умелого дерзкого коллектива полностью переигравшего серьезного противника.
На волне успеха, куража, уже в звании адмирала, Колчак оказался вскоре командующим Черноморским флотом России.
Теперь уже турецкие моряки почувствовали на себе пристальное внимание нового командующего и с опаской выходили со своих баз в открытое море, шаря горизонт биноклями и с опаской контролируя пути отхода.
Тем временем подходили стремительной поступью летящих по континенту конных армий и характерные невероятной леденящей жестокостью «окаянные дни».
Обстановка в стране накалилась до крайности, последовали убийства офицеров и адмиралов распоясавшейся толпой нижних чинов, чьи настроения подогревали провокаторы и агитаторы всех мастей. В весенние месяцы 1917 года были убиты разгулявшимися во вседозволенности матросами многие боевые товарищи Колчака.
Казалось, страна катится в пропасть.
Анна, получив весточку о том, что Колчак в Харбине, тут же примчалась из Владивостока. Они встретились на вокзале. Колчак ждал Анну со скромным букетом фиалок и был необыкновенно скован и даже робок:
− Ты приехала ко мне? Я просто счастлив!
− Да, я объяснилась с мужем. Сергей теперь во Владивостоке.
− Я слышал. Он теперь командует флотом России на Дальнем Востоке.
− Мы решили, что все следует расставить по местам: наш брак давно является формальностью, а теперь, когда грянули такие события, и все так смешалось, нужно быть честными друг перед другом. Сын наш теперь в России у родственников, а я должна быть с тобой.