Швея из Парижа - стр. 50
– Героизм, – закончила Фабьен.
– Да. И я не думаю, что в наши дни есть много настоящих героев. – Он положил руку на плечо сестры.
Фабьен отступила в сторону, давая им возможность пережить этот момент вдвоем. Она принялась изучать ряд фотографий под заголовком «Герои МИ9». Всматривалась в лица людей, которые в большинстве своем были моложе ее, и вдруг застыла в изумлении и вскрикнула. Под одной из фотографий стояла подпись: Алекс Монтроуз.
Кажется, это слышали все. Фабьен попыталась сделать вид, что чихнула. Внезапно она поняла, почему бабушка так настойчиво уговаривала ее пойти на выставку. Причиной тому Алекс Монтроуз, человек, имя которого Фабьен еще три недели назад не слышала. Однако оно было напечатано на листке бумаги, лежащем у нее в сумочке; том самом листке, найденном при разборке вещей отца после его похорон.
Бабушка не знала, что Фабьен нашла документ. Однако, судя по тому, как Эстелла настаивала на посещении выставки, она хотела, чтобы внучка что-то разузнала об Алексе Монтроузе. Следовательно, в те несколько часов, которые Фабьен проведет на Манхэттене, ожидая рейса в Сидней, она должна вновь встретиться с бабушкой. Должна расспросить ее о найденном документе. Алекс Монтроуз наверняка занимал важное место в жизни Эстеллы, а значит, и Фабьен тоже. И ей необходимо в этом разобраться.
В течение всей поездки на метро они молчали, не в силах сбросить с себя оцепенение, в которое погрузились в музее. И, только выйдя из подземки у Деревни Сен-Поль и затерявшись на узких улочках этой жемчужины квартала Марэ, снова пришли в хорошее расположение духа.
Фабьен потащила новых друзей обедать на рынок Анфан-Руж неподалеку от бывшего Карро-дю-Тампль, где за шаткими столиками подавали бесподобную еду. Затем они посетили два hôtel particulier, заброшенных особняка – Карнавале и Сале, остановились выпить кофе и побродили в лабиринте двориков Деревни Сен-Поль – один раз Фабьен с трудом вспомнила, как найти дорогу. Теперь здесь находилось эклектичное скопление художественных галерей, кафе, антикварных магазинов с винтажными сокровищами и всякими чудесными вещицами. Мелисса нагружала Уилла все более растущей кучей пакетов. Наконец они добрались до Вогезской площади – места, которое Фабьен всегда считала изюминкой квартала.
– Какая красота! – воскликнула Мелисса, когда они повернули от рю де Турнель и взгляду открылась площадь, ограниченная с четырех сторон зданиями и особняками из красного кирпича с отделкой белым камнем, крытыми серебристым сланцем, совершенно симметричная и еще более прекрасная благодаря повторению фасадов, контуров и изящных форм. Сводчатые каменные аркады отбрасывали здания в прошлое, в то время как модернистские галереи крепко удерживали в настоящем. В центре площади располагался парк – маленький анклав зелени со множеством скульптурных изваяний, где парижане, прихватив одеяла, устраивали пикники.
– Здесь в самом деле чудесно, – широко улыбнулась Фабьен, радуясь, что Мелиссе тоже понравилась площадь.
Фабьен почувствовала, как Уилл коснулся ее руки тыльной стороной ладони, посторонившись, чтобы пропустить идущего навстречу прохожего. Уилл смотрел вниз, но руку сразу не отдернул. Два дня назад Фабьен отодвинулась бы, лишь бы только не показать повышенного интереса, однако Фабьен сегодняшняя даже не шевельнула рукой. Рука была теплой и приятной, словно шелк.