Шут и слово короля - стр. 90
— А кто твоя бабушка?
— Вот и узнаешь.
Теперь они спускались по узким лестницам вниз, и скоро оказались в каком-то закутке поблизости от кухни, где-то неподалеку шумели, бегали, отдавали распоряжения, и несло волной вкусных запахов. За столом возле лампы сидела пожилая женщина и вязала крючком, тут же стоял глиняный горшочек с душистым горячим супом, лежала буханка хлеба.
Эдин поклонился ей:
— Сударыня...
Служанкина бабушка покачала головой.
— Вот ты какой, значит, младший сын Виолики. Что же тебя принесло сюда, милый? Ох, боюсь, не к хорошему это. Да ты садись, поешь. Потом поговорим.
Младший сын? Это как же?..
— Я Сина, кухарю тут. Не для господ, для слуг. У меня все вкусно, не сомневайся. Садись, садись...
Она усадила Эдина за стол, налила ему супа и заставила съесть, и не позволяла задавать вопросы. Суп и правда был вкусным, но беспокойство и любопытство — плохие приправы, так что Эдин не чаял дохлебать быстрее наваристый бульон. Сина убрала посуду и сказала:
— Ко мне ведь твой дядя уже приходил, я ему все рассказала. Так почему ты считаешь себя сыном его милости?
Эдин уже совсем ничего не понимал.
— Дядя? — переспросил он, — нет у меня никакого дяди.
— Вот как? Он Биком назвался. Сказал, что твоя мать его любимая сестра.
— Понятно, — вздохнул Эдин. — Нет, Бик маме не брат, он наш хозяин. И он ничего мне не говорил. Я недавно узнал про это кольцо, и про отца. Рассказали бы вы мне все, как оно есть, а, сударыня?
— Что ж, — вздохнула кухарка. — Виолику, твою мать, я помню хорошо. Покажи-ка кольцо...
Она подержала кольцо в руке.
— Оно, оно, сомнений нет. А я все, конечно, помню, как сейчас было. Я увезла тогда Виолику из замка, и рожать помогала. Так что, мне бы надо, чтобы леди наша об этом не прознала, а то работу терять не хочется, дорогой мой. Как меня твой дядя, или кто он там, отыскал — случайно, думаю. Он сразу с Вентом толковать стал, тот десятник воротной стражи, ко мне его и привел. Он брат мой троюродный, он знал все.
— Понимаю... — кивнул Эдин.
— А дело вот в в чем... Тебе, милый, сколько лет?
— Четырнадцать.
— Вот. Посмотри на мою Лилу, — она кивком показала на внучку. — Когда-нибудь ей уши оторвут за то, что подслушивает в господских комнатах, а сегодня, вишь, как удачно у нее получилось — тебе поможем, с помощью Всевышнего. Дочка моя родила ее тремя месяцами раньше, чем Виолика свое дитя. Лиле вот недавно шестнадцать стукнуло. Так что, и дочке Виолики скоро шестнадцать должно исполниться, а никак не четырнадцать. Понял ты меня теперь? Дочку она родила, такую славную малышку. Почему миледи о твоем возрасте не подумала, я не знаю. Можно, конечно, с возрастом обмануться, ты вон не из мелких. Но ты никак не сын нашего маркграфа, потому что у него дочь. Ты второй ребенок Виолики, и отца твоего надо искать не здесь.
Эдин потрясенно молчал — кажется, забыл, как разговаривать.
Он второй ребенок, младший. У него есть сестра.
— Вот что, — вздохнула Сита. — Я тебя сейчас спать положу. Здесь, у себя. Никто ведь вас не видел? — она строго посмотрела на Лилу. — А перед рассветом раненько разбужу, и ты уедешь себе. Вент тебя через западные ворота выпустит, там сейчас стражи почти нет. Ты верхом, что ли? И лошадь свою возьмешь. Я попрошу, чтобы ее в конюшню к западным воротам отвели. Я ведь и стражу кормлю. Для меня сделают. Понял? Леди сейчас гостями занята, ей не до тебя. Вспомнит, конечно, но не поймет, куда ты делся. А шум поднимать не станет. Так оно лучше будет, милый...