Шут и слово короля - стр. 89
— Да, это оно, — кивнула леди. — Оно одно было такое. Это кольцо циркачки, как ее там? Как ее звали, юноша?
— Виолика.
— Вот-вот. Вроде так. Значит, ты незаконнорожденный сын его милости, моего супруга?
— Миледи... — Эдин растерялся вконец, хотя эта ледяная дама сказала очевидное. — Миледи, я не... не знаю, миледи.
— Ты сын циркачки, у тебя кольцо. Ты ведь и явился сюда поэтому?
— Да, миледи, получается так, но я не...
— Ты явился искать покровительства его милости маркграфа Сарталя. Это очень понятно. Раз ты благополучно дожил до таких лет. Вы же, циркачи, плодитесь как крысы и часто умираете...
Такой взгляд на циркачей был для Эдина в новинку. Он не сдержался:
— Я этого не знал, миледи. Ну, что мы плодимся как крысы...
Она усмехнулась.
— А ты дерзкий. Она тоже была такой. Что ж, раз ты здесь, то должен встретиться с моим супругом. Думаю, он вернется завтра. Знаешь, ты ему понравился бы, я уверена. Лернон рассказал, как ты вел себя в лесу. Маркграфу такие нравятся.
— Миледи, я надеюсь, разбойников скоро поймают?
— Я тоже надеюсь, — опять усмехнулась леди. — Жди пока здесь. Тебе принесут поесть.
Эдин возразил:
— Миледи, но я не могу остаться. Я должен возвращаться. Я хотел... я просто хотел посмотреть Сарталь, мне уже пора, миледи...
Говорил и понимал прекрасно, насколько это глупо и бесполезно.
— Что? Что ты сказал? — маркграфиня рассмеялась. — Ты смеешь мне возражать? Мальчишка. Ты никуда не уйдешь. Останешься тут и будешь ждать.
Эдин слышал, как в замке повернулся ключ. Кажется, у него неприятности.
Самая крупная неприятность — не вернуться до возвращения Якоба, тут у него несколько дней в запасе. Сколько именно, неясно, потому и не резон ему тут задерживаться. А завтра Димерезиус забеспокоится. И в то же время — отца увидеть, послушать, что скажет. У него, Эдина, есть Граф, это хорошо, конечно, но отец-маркграф — тоже вовсе неплохо. А если отец захочет оставить его при себе, как же тогда цирк, и вся его жизнь? И главное, как же тогда Аллиель Кан?
Но это, наверное, можно будет уладить. А та наука, что ему за последние годы преподал Якоб — маркграф, наверное, будет доволен, что Эдин столько всего умеет. Да и Димерезиус с Графом много чему его научили. Наверное, он действительно знает не меньше иного сынка лорда.
Но все равно беспокойно было, муторно на душе. Эх, и правда, сбежать бы отсюда!
Леди сказала: «Знаешь, ты ему понравился бы, я уверена».
Понравился бы! Почему «бы»?
Эдин отодвинул кресло леди, — сидеть в нем ничуть не хотелось, а больше некуда было ни присесть, ни прилечь, — и залез на подоконник. Подоконник оказался удобный, широкий, а на окне решетка, и оно, окно, не открывалось, только разбить. Эдин сидел на подоконнике и ждал. Он доел свою лепешку, ее совсем немного осталось, и запил водой. Леди обещала, что принесут еду, но шли часы, и никто не приходил. За окном уже сгущались сумерки.
И вдруг Эдин услышал, как в замке повернулся ключ. Дверь приоткрылась, в щель просунулась голова девушки-служанки, той, что мела тут пол.
— Идем, — сказала девушка. — И быстрее, пожалуйста.
Два раза Эдина просить не пришлось — он соскользнул с подоконника и пошел к девушке. Та тщательно заперла дверь и бросила ключ в карман передника.
— Идем, моя бабушка хочет тебя видеть.