Шут и слово короля - стр. 163
— Эй, шут! Принеси доску!
Неподалеку под навесом, украшенном цветами, за легким длинным столом сидели степенные вельможи, и, между прочим, играли в шахматы. Играли двое с золотыми бляхами министров на шелковых лентах, еще несколько наблюдали. И королева Кандина тоже была там, то ли следила за игрой, то ли беседовала с толстым мужчиной в простом черном кафтане поверх такого же камзола. Именно он и потребовал принести доску.
— Расставь фигуры, шут!
Эдин вытащил из ящичка столько фигур, сколько поместилось в ладонь, и принялся расставлять их в ряд на доске, как попало.
— Убирайся, — поморщился вельможа, и сам переставил фигуры. — Извольте партию, ваше величество? — он говорил с акцентом, и был, как будто, не кандрийцем.
— Да, герцог, — согласилась королева. — Мои светлые.
Ого, герцог! А одет в очень простой костюм, безо всяких галунов и других украшательств. Правда, на руках по драгоценному перстню, на безымянном пальце правой руки и на мизинце левой.
Герцог снял перстень с мизинца, с крупным сапфиром, окаймленным двумя рядами мелких искрящихся алмазов, и положил возле доски, королева добавила туда же браслет со своей руки.
Эдин не ушел, он присел на валявшийся здесь же низенький табурет для ног и стал наблюдать за игрой — доска оказалась чуть ниже уровня его глаз, не слишком удобно, но сойдет. Сидеть на стуле, или даже просто стоять у стола, как некоторые тут, ему было не по чину, он ведь шут. Но он и не слуга, которому вовсе нельзя тут маячить. Быть шутом — свои преимущества.
Королева умела играть, и, как казалось, не хуже герцога. Но оба они, на взгляд Эдина, делали не самые выигрышные ходы и без нужды теряли фигуры.
— Шут! — герцог швырнул в Эдина «битую» пешку королевы, тот поймал, сжал в кулаке, потом раскрыл ладонь — пешка исчезла. Герцог усмехнулся и стал по очереди швырять Эдину «битые» фигуры, и темные и светлые, фигуры исправно исчезали. Министрам за соседней доской тоже захотелось развлечься, и они тоже принялись бросать Эдину фигуры, которые, понятное дело, пропадали бесследно, оказываясь у Эдина под камзолом. Королева не отвлекалась на пустяки, она не сводила глаз с доски — ситуация вдруг начала складываться не в ее пользу. Еще немного, и она проиграет.
Задумавшись, как можно было бы исправить положение, Эдин проморгал очередную пешку, которую швырнул министр, тот засмеялся и довольно потер руки.
Герцог передвинул ладью на поле, Эдин удивленно вздохнул — это был самый дурацкий ход за всю игру. Он посмотрел на королеву, и вздрогнул от неожиданности...
Она тоже разглядывала Эдина, с интересом и легкой насмешкой, хотя, может, ему это почудилось?
Несколькими следующими ходами герцог свел на нет все свое преимущество и закономерно получил шах, а потом мат. С легким поклоном он взял свой перстень и протянул королеве:
— Ваш выигрыш, ваше величество.
Эдин готов был поклясться, что герцог проиграл нарочно.
— Шут! — теперь герцог бросил золотой соллен, который, конечно, тоже исчез в кулаке Эдина, а тот благодарно поклонился.
И тут же остальные вельможи, спохватившись, принялись швырять Эдину соллены, которые тот, конечно, ловил. Все правильно: от денег, которые публика бросает артистам на круг, тоже никто и никогда еще не отказывался. Эти деньги шли в общий котел, хозяйской доли в котором традиционно не было. Поэтому дядюшка Бик не слишком любил, когда летели деньги на круг во время представлений...