Шуаны, или Бретань в 1799 году - стр. 27

Из лесу донесся приглушенный смех. Молодой вождь не мог удержаться от улыбки, глядя на даму: она все еще держала в руке мешочек – доставшуюся ей долю от грабежа ее собственных денег.

Она и сама засмеялась:

– Ну, слава Богу, маркиз. На этот раз я вышла сухой из воды.

– Как вы легкомысленны во всем, даже в угрызениях совести, – сказал молодой человек.

Она покраснела и взглянула на маркиза с таким искренним смущением, что это обезоружило его. Аббат вежливо, но довольно холодно возвратил ей только что полученную «десятину» и направился вслед за молодым вождем к окольной дороге, по которой тот приехал. Прежде чем присоединиться к ним, дама знаком подозвала Крадись-по-Земле. Тот подошел.

– Теперь устройте засаду перед Мортанью, – тихо сказала она. – Я узнала, что синие не сегодня завтра отправят в Алансон на подготовку к войне большую сумму звонкой монетой. Я оставляю твоим товарищам сегодняшнюю добычу, но при условии, что они возместят мне убыток. Только смотри, чтобы Молодец не знал, для чего вы туда отправляетесь: он может воспротивиться. Но в случае такой беды я постараюсь умилостивить его.

– Сударыня, – сказал маркиз, когда она села на лошадь позади него, предоставив свою лошадь аббату, – из Парижа мне пишут, чтобы мы были настороже: Республика намерена бороться с нами хитростью и предательством.

– Что ж, это не так глупо, – ответила она. – У этих людей бывают довольно удачные идеи. Я могу принять участие в такой войне и найти в ней достойных противников.

– Разумеется! – воскликнул маркиз. – Пишегрю советует мне быть очень разборчивым и осторожным во всякого рода знакомствах. Республика оказывает мне честь, полагая, что я страшнее всех вандейцев, вместе взятых; она рассчитывает захватить меня, воспользовавшись моими слабостями.

– Неужели вы станете остерегаться и меня? – спросила она и рукой, которой держалась за него, тихонько похлопала его по груди у сердца.

– Как вы можете это думать, сударыня? – возразил он, повернув к ней голову; она поцеловала его в лоб.

– Стало быть, – заговорил аббат, – полиция Фуше для нас опаснее летучих батальонов и контршуанов.

– Совершенно верно, ваше преподобие.

– Ах, так! – воскликнула дама. – Фуше, стало быть, собирается подослать к нам женщин! – И после краткой паузы добавила грудным голосом: – Буду ждать их.

А на расстоянии трех-четырех ружейных выстрелов от опустевшего плоскогорья, откуда уехали предводители шуанов, происходила одна из тех сцен, которые в те времена нередко случались на больших дорогах. За околицей деревушки Пелерины, в небольшой ложбинке, Хватай-Каравай и Крадись-по-Земле снова остановили дилижанс. Оказав слабое сопротивление, Купьо слез с козел. Безмолвный пассажир, которого шуаны извлекли из угла кареты, очутился на коленях в зарослях дрока.

– Ты кто? – спросил у него Крадись-по-Земле зловещим тоном.

Путешественник молчал. Хватай-Каравай ударил его прикладом ружья и повторил вопрос.

– Я бедный человек, Жак Пино, торгую полотнами, – сказал он тогда, бросив взгляд на Купьо.

Купьо отрицательно покачал головой, полагая, что этим не нарушает своего обещания. Этот знак воодушевил Хватай-Каравая – он прицелился в путешественника, а Крадись-по-Земле грозно и решительно заявил ему:

– Не прикидывайся бедняком, ты слишком толстый. Если ты еще раз заставишь нас спросить твое настоящее имя, мой друг Хватай-Каравай одним выстрелом заслужит уважение и благодарность твоих наследников… Кто ты? – добавил он.