Школьные дни Иисуса - стр. 19
– Да.
– Значит, решено? Будешь ходить к ней в школу?
– Да.
– И можно сообщить Роберте и трем сестрам, что наш поход состоялся?
– Да.
– Что скажешь, Инес? Состоялся наш поход?
– Я тебе скажу, что думаю, когда увижу, что тут за образование.
Перегораживая им выход на улицу, к ним спиной стоит мужчина. На нем мятый серый мундир, фуражка сдвинута назад, он курит сигарету.
– Позвольте пройти, – говорит он, Симон.
Мужчина – очевидно, погруженный в мечтания, – вздрагивает, затем широким жестом приглашает их к выходу:
– Сеньора, сеньоры…
Они минуют его, и их обволакивает табачным дымом и запахом нестираной одежды.
На улице они медлят, оглядываются по сторонам, и мужчина в сером спрашивает:
– Сеньор, вы ищете музей?
Он оборачивается.
– Нет, у нас были дела в Академии Танца.
– А, Академия Аны Магдалены! – Голос у него глубокий – настоящий бас. Он отбрасывает сигарету, подходит ближе. – Сдается мне, ты собираешься поступить в Академию, юноша, и сделаться знаменитым танцором, угадал? Надеюсь, ты найдешь когда-нибудь время и станцуешь для меня. – Он оголяет пожелтевшие зубы в широкой радушной улыбке. – Добро пожаловать! Если станешь посещать Академию, мы будем часто видеться, так что позволь представиться. Меня зовут Дмитрий. Я работаю в музее старшим смотрителем – такая у меня должность, громкая! Чем занят старший смотритель? Ну, задача старшего смотрителя – сторожить музейные картины и скульптуры, беречь их от пыли и естественных врагов, надежно запирать по вечерам и выпускать на свободу по утрам. Как старший смотритель я здесь каждый день, кроме суббот, и потому, само собой, вижусь со всей детворой в Академии и с их родителями. – Тут он обращается к нему, Симону: – Как вам достопочтенная Ана Магдалена? Произвела впечатление?
Он, Симон, переглядывается с Инес.
– Мы потолковали с сеньорой Арройо, но пока ничего не решили, – говорит он. – Нужно все взвесить.
Освободитель статуй и картин Дмитрий хмурится.
– Незачем. Незачем что-либо взвешивать. Откажетесь от Академии – сделаете глупость. Жалеть будете до конца своих дней. Сеньор Арройо – мастер, настоящий мастер. Другого слова нету. Для нас честь жить с ним в одном городе – а Эстрелла великим городом никогда не была – и отдавать наших детей ему в обучение искусству танца. Будь я на месте вашего сына, я бы бился день и ночь, чтобы меня приняли в Академию. Выбросьте из головы любые другие варианты, какие б ни были.
Он не уверен, что Дмитрий ему нравится, – в скверно пахнущей одежде, с сальными волосами. И ему уж точно не нравится, когда его поучают на людях (разгар утра, на улице полно народу).
– Ну, – говорит он, – решать нам, верно, Инес? А теперь нам пора. До свиданья. – С этими словами он берет мальчика за руку, и они уходят.
В машине мальчик заговаривает впервые.
– Почему он тебе не понравился?
– Музейный смотритель? Дело не в том, понравился он или нет. Он – чужой человек. Он нас не знает, не знает наших обстоятельств. Ему не следует совать свой нос в наши дела.
– Он тебе не нравится, потому что у него борода.
– Чепуха.
– Нет у него бороды, – говорит Инес. – Есть разница между красивой опрятной бородой и пренебрежением к собственной внешности. Этот человек не бреется, не моется, не носит чистую одежду. Плохой пример детям.
– А кто хороший пример детям? Симон – хороший пример?